Ожог от зеркала
Шрифт:
– Непонятно.
– Ну, допустим, большой муравейник. Хотя там, конечно, не посидишь, да и видно... Отвалы стружки, опилок, ветки старые. Чем крупнее фракции, то есть куски, тем лучше – они размоют контуры фигуры. Кости старые на хладобойне. Там вообще ничего нельзя увидеть. Любое кладбище – только лечь неподвижно в траву. Овечья отара. И лес.
– Понял, – медленно кивнул Флейта. – Вот за это спасибо.
– Кстати, Хвощ, что за свинюшник мы здесь оставили? – решил использовать ситуацию Тарас. – Что за манера на каждой стоянке гадить?
– Не понял, – кратко ответил Тарасу
– Призвал бы ты своих к порядку. Пусть мусор уберут. Сожгут либо закопают.
– Ты это... – Хвощ не сразу нашелся, что ответить. – Шибко культурный, что ли? Любишь, чтобы чистенько?
– Да при чём тут это, – поморщился Тарас. – Вы же связки, струны лесные тревожите. Беспокоите глубинную сущность леса.
Хвощ недоверчиво осклабился.
– А что, этой глубинной сущности больше делать не хрен, кроме как обижаться за гнилые тряпки? Что-то я не замечал, чтобы после привала у нас кто-то умер.
Тарас кивнул, соглашаясь. В его пальцах закрутилась хвоинка.
– И не заметишь. Тем более что лесу мы глубоко в ноготь. Но ты вот, когда ветку отогнешь, она тебя же с оттяжкой хлопнет. А чтобы не хлопнула, её держать надо. И тут оно аукается, понимаешь? Только размазанно, не слишком сильно и по всем сразу. Просто будет неудача, грязь навыверт.
– Что значит грязь навыверт?
– Это не важно, это мы в Колледже так говорим.
– То есть страшного ничего не будет.
– Нет. Просто как ходить с немытой рожей.
– Ну, так и наплевать. Тем более ты ж у нас такой великий маг, специально с нами едешь. Нешто ты не можешь эту мелочь убрать-отвести?
– Могу, конечно. – Тарас надкусил хвоинку и сплюнул. – А скажи, к примеру, Свист, он же у тебя крепкий мужик?
– Ну... Тот ещё конь.
– Может он всю эту грязь собрать в кучу и с собой понести, потащить в мешочке?
– Может, конечно. А зачем? – спросил сбитый с толку Хвощ.
– Вот именно. А мне зачем убирать то, что вы тут нагадили? Таскать с собой латку? Тебе делов-то: отдал команду и сгребли весь мусор. В яму да песком закидать.
Хвощ кивнул.
– Ладно, школяр. Убедил. Но гляди у меня. – Атаман громко свистнул, привлекая внимание банды. И гаркнул: – Убрать весь мусор. Прячем стоянку, как если б не было ее. Кто оставит тряпку либо кость, получит в рыло.
Флейта хмыкнул и начал подбирать с земли утиные перья.
Глава 21
Тарасу рвали горло рыболовными крючками. Он сам их слишком много и неосторожно проглотил, покачивая на длинной нитке, так что, когда начал вынимать, выдавливать из себя обратно, несколько штук зацепилось, и кровь потекла в его лёгкие чёрными каплями обжигающей пахучей смолы. Ольгу уводили рыцари, она заламывала длинные руки, хватала рыцарей за клинки, в кровь полосуя себе пальцы, так что кожа слетала с ладоней длинными кровавыми лоскутами, цепляясь за горло Тараса, а ведь это ему, не ей надо было пролить каплю крови, чтобы всё получилось, и понявший это наконец школяр ударил кулаком по клинку так, что и косточка в руке переломилась, но ни единой капли так и не вышло наружу, потому что Тарас был зомби и ему надо было достать
Чёрная плоть болота, хвоинки леса, жар степи, мягкие цветы и орехи, звенящие светом сосны – всё смешалось в калейдоскоп искрящегося снега, и всё это тянуло к сестре...
Школяр проснулся в холодном поту, разрывая руками рубаху. Жалкое лицо Ольги стояло перед глазами. Хвала Создателю, это только сон.
Но надо было торопиться.
– Ну вот он, этот трактир.
– Действительно, бочонок медовухи.
Над входом на цепях красовался аккуратный лакированный бочонок.
– Интересно, а медовуха в нём есть? – с любопытством спросил Ярик.
– Ну, ты пока проковыряй дырочку, а мы внутрь.
Дымный зал освещался несколькими свечами.
– Фу, – брезгливо сообщила Варвара. – У них что, печи по-чёрному?
Осмотревшийся раньше других Никита помотал головой.
– Печи нормальные. Это курят. Причём не табак, а какую-то дрянь.
За одним из столов дымила бригада лесорубов. Варькино «фу» не осталось незамеченным, как и сама Варька.
– Кошечка, давай к нам, – поманил долговязый детина.
– Мы тебя не обидим.
– Мы все по очереди тебя не обидим, – хохотнул коротко стриженный здоровяк.
Не дожидаясь дальнейшей раскачки, Никита впечатал ногой стриженому в нос. Тот вместе со стулом кувыркнулся в угол; остальные подскочили с мест, но на стол шмякнулась вязкая плюха, пущенная Ярославом, так что каждому мягко досталось по морде, и кто вошёл в трактир, уже не вызывало сомнений. С магами связываться лесорубам не захотелось – у Варьки в ладошках качнулся боевой файербол, а долговязый, что успел схватиться за топор, остановился, завороженно глядя на арбалеты Лучника, направленные точно ему в глаза.
– Пошли вон отсюда, – подвёл краткий итог Никита. – Пиво можете забрать.
Лесорубы дёрнулись к выходу, сшибая стулья, потом один из них всё же рискнул вернуться за куртками, а пиво так и осталось на столах.
– Смотреть надо, дурень, с кем задираешься, – буркнул один из них стриженому, и Никита понял, что продолжения не будет.
Тараса в зале не оказалось.
– Опять его ждать, – вздохнула Варька. – Что ж у него там случилось, что он всё время петли закладывает?
– Появится – узнаем, – кратко ответствовал Никита и уселся за стол. В дверях показался здоровяк, чуть двинул голову вперёд, что могло сойти за извинения, и забрал со своего стола кувшины с пивом. Двигался он боком, не спуская глаз со школяров, те молча наблюдали за сборами слишком бойкого работяги. Лесорубы устроились прямо на крылечке.
Хозяин, которому распугали постоянных клиентов, смотрел на пришельцев не слишком любезно, но благоразумно помалкивал. Впрочем, когда Никита заказал ужин и комнаты, хозяин подобрел.
– Они где-то здесь, – очертила круг Анна. Звеньевые посмотрели на карту. Внутри круга помещался добрый десяток деревень. – И куда они движутся, мы, к сожалению, пока не понимаем. Во всяком случае, на свои базы Хвощ не выходил. Всё брошено.
– Школяр, паскуда.
– Не ругайтесь, Ладья.