Ожог от зеркала
Шрифт:
Школяр мучительно выгнулся, пытаясь поправить торчащую наружу кость, вцепился в волосы, заливая голову собственной кровью, зеркала сплелись в сплошной огненный круг, и потолок раскололся ослепительным звоном.
Набежавший охранник взмахнул дубинкой – и всё исчезло. Тарас провалился в благодатную пустоту.
Глава 30
Грач ел салат из помидоров, сладкого и горького перца и тертой моркови. Все это было чуть приправлено укропом и оливковым маслом. Почти крестьянская еда, но Грач не жаловал изысканные блюда.
Лизо,
Некоторое время он наблюдал за тем, как его цветный поглощает пищу, затем ехидно улыбнулся.
– «Радость вампира».
– Чего? – Не понявший реплики Грач отвел в сторону вилку.
– Название твоему салату придумал. – Лизо запрокинул голову и выпустил в потолок тонкую струйку дыма.
Грач молча подцепил на вилку новую порцию овощей.
– Ты, кстати, листок новостей на завтра заказал?
– Зачем он тебе? Сами посмотрим.
Лизо скорбно покачал красивой головой.
– Сам ты сейчас тихо сидеть должен. Как маленькая мышка.
Грач чуть не поперхнулся.
– Это почему?
– Потому, мой цветный друг, что вчера мы разворошили осиное гнездо. И, хвала Темному пламени, благополучно из него вылезли.
– Думаешь, мою защиту вскроют?
– Если ворошиться не будешь, то нет. Отсечь хвост всегда легче, чем за него ухватиться. – Лизо снова со вкусом затянулся. – Я ведь надеюсь, ты чисто ушел, – добавил он с обычной полуиздёвкой.
– Испугался, что ли? – Грач подцепил сочный помидорчик.
Лизо улыбнулся. Подобная колкость не могла его задеть.
– Нет, конечно, – просто ответил он. – Не хотелось бы, уходя, сжигать за собой полгорода.
Грач с аппетитом прожевал помидорчик и успокоил своего цветного.
– Чисто я ушел, чище некуда. Найти по следу нас нельзя.
Лизо выпустил в потолок длинную струю едкого дыма.
– Вот и тем более не высовывайся. Сейчас маги Колледжа малейший шорох будут ловить. Читай себе желтый листочек, там все городские новости.
Обточенные временем ступеньки, третья сколота, пьяный слесарь когда-то уронил кувалду. Давно, они в этот дом только въехали, и всё никак не починят. С тех пор так, по правому краю вперескочку. Никита зевнул и потянул на себя двери парадного. И пружину придержать, а то бабушка снизу ворчать будет.
– Стоять!! – Он увернулся от разрядника, искра прошла у самых ребер. Мягким и точным ударом отключил прыгнувшего сбоку, пригнулся, над головой прошуршала о стену дубинка. Прокатился по заплеванному полу, подсек чью-то ногу, упруго вскочил и четким, до хруста в позвонках движением впечатал каблук в лицо слева – стражник тяжело осел, роняя дубинку. Третий шарил на поясе разрядник, тварь. Ещё несколько точных ударов – и третий тоже сполз на пол, прямо на расколотый непонятно когда глиняный свисток.
Стражники.
Конкретно ждали. Его ждали. Втроем.
Никита подивился, как это он сумел распечатать по стенам троих таких мордоворотов, да ещё в форменных панцирях, и тут же вынужденно добавил, хрястнул по лицу того, что зашевелился. И ещё. И ещё несколько раз подряд.
Лежи. Не дергайся.
Что же делать? Позвать патруль? Стражники
Он снова посмотрел на обломки глиняной свистульки. С кем-то они говорили или только собирались говорить. Наверное, сообщали, что он подходит к двери. Один отвлекся на разговор, потому и было чуточку полегче, хотя, может, и нет... Не о том думаешь, Кит. Если успели сообщить, то скоро здесь будет подмога.
Никита качнулся было домой, потом замешкался. Дома тоже могла быть засада. Стоп, дурак, зачем им две засады? Если ждали здесь, то дома уже чисто.
Он открыл двери и одно за другим втащил за порог обмякшие тела.
В жилетах, твари... Если б он, как Тарас, вздумал плюхи раздавать или «полотенце» крутнул... Спасибо папе, научил драться...
Он снял с полки флакон с обездвиживающим спреем – в прихожей стоял на всякий случай, и щедро спрыснул всех троих. Можно было ещё побить и связать, но так даже надежнее.
Двое были в порядке, только морды разбиты, а вот третий, что ногой в подбородок получил, смотрелся плохо. Позвонки, похоже, хрустнули... Как бы не помер, не хотелось бы вот так, дуриком, и душегубом заделаться...
Ты ещё лекаря позови, слюнтяй.
Никита клацнул своим соловушкой, вызывая отца. Тот откликнулся сразу.
– Слышь, батя, у меня тут проблемы.
– Слушаю, сын.
– Меня дома ждали трое стражников. Сейчас здесь лежат. И одного я прибил. Сильно.
Отец только крякнул на той стороне, переваривая новость. Затем спросил.
– Ты знаешь, что твой цветный убил бургомистра?
– Нет. – Никита как стоял, так и сел в подвернувшееся кресло.
– Говорила мне гадалка, не доучиться тебе... Беги оттуда и в наше село тоже не показывайся. Можешь лечь в охотничьем домике на Тьмаке. В моей комнате, за лампой, возьми пакет. Беги сейчас же!
Никита заметался по дому, понимая, что отец прав. Схватил свои самописцы, кусок колбасы, бросил все это в заплечный мешок, чувствуя, что ни то, ни другое можно было и не брать, потом сообразил – сгреб с полки амулеты, кинул туда же коробку с хронами, пробежал в комнату отца, за лампой действительно лежал пакет, в самом углу, возле стенки, добавил его в мешок – тот, хоть и тройного объема, заполнился уже наполовину, кинул сверху охотничью куртку, арбалет, деньги – по лестнице ещё не бежали, – две книги, глиняный свисток и безразмерные скороходы, не его, но отец бы отдал, конечно, и дернулся к чёрному ходу.
Через оптический глазок, выходивший сразу и к парадному крыльцу, и в проулок, увидел – к дому бегут стражники. Ни через дверь, ни через окно уже не выскочить, и чёрный ход, наверное, тоже...
Прособирался, лопух. Сказал же отец – беги.
Баран, сообщил себе Никита по дороге к подвалу, круто развернулся и дернул по лестнице вверх. Подвальное окошко давало шанс, но уходить следовало через крышу. Парадная дверь гулко хлопнула, под тяжестью кованых сапог задрожали ступени. Не только стражники – дружина. Он тихо, стараясь не выдать себя лязгом, открыл люк на крышу – здесь, хвала Создателю, никого не было, а иногда сушили бельишко, – а внизу уже ломали дверь, хрен вам, на это у них полчаса уйдет, внизу грохнуло, и Никита понял, что ошибся.