Ожоги
Шрифт:
— Это все только ваши собственные измышления. Вы никогда не сможете это доказать! — горячо проговорила Камелия Малдонадо. — Вы… вы в десять раз хуже, чем говорила про вас Вельма!
Я встала.
— Не собираюсь с вами спорить. Я устала. Просто хотела дать Роз возможность объясниться, прежде чем пойду с этим в газеты. Есть, правда, одна вещь, которую я так и не поняла.
— Только одна? — вскочила Вельма. — А я думала, Варшавски, ты понимаешь абсолютно все на свете.
Я проигнорировала ее колкость.
— Я не понимаю, почему Роз так засуетилась. Когда это
Я повернулась и пошла к выходу, не обращая внимания на их крики. Камелия побежала за мной на своих каблучках-гвоздиках и схватила меня за руку:
— Нет, вы должны сказать нам, какие у вас доказательства для таких ужасных обвинений. Нельзя же, в самом деле, вот так прийти, бросить эту бомбу и уйти.
Я устало потерла глаза.
— Да это же очевидно. Пойдите на Дэн Райан, найдите их участок и посмотрите сами. Хотя сейчас, может быть, они уже и приняли меры — им ведь известно, что я все видела. Может, уже и пригнали цветных разнорабочих и женщин. Но лучше пойдите посмотрите их офисы. Это все туфта, обман. Там ничего нет — три стола на все помещение. Ни одна строительная фирма не могла бы функционировать с таким офисом, особенно строительная.
Камелия смотрела на меня с такой злобой, что у меня даже колени задрожали.
— Я уже долгое время работаю вместе с Роз, — прошипела она. — Помогаю ей и хочу, чтобы она добилась успеха. Вам не удастся навредить ей, со всем вашим враньем.
— Ну и прекрасно, — сказала я. — Значит, вам нечего волноваться.
Я оглянулась на Вельму. Она сидела в своем вращающемся кресле, не поднимая глаз. Камелия проводила меня до передней комнаты и, не желая показывать наемным работникам, что между нами что-то произошло, одарила меня прощальной улыбкой и сказала, что обязательно сообщит Роз о нашем разговоре.
Глава 39
ПРЕДСМЕРТНЫЙ ХРИП
Я сидела в машине, измученная до последней степени. Где-то там, на задворках сознания, колотилась мысль, что надо бы повидать Огаста Крея, понять, какая связь между «Фармуоркс» и Селигманом… Но даже если бы не было так поздно — практически рабочий день уже кончился, — у меня больше не было сил с кем-либо разговаривать. Я мечтала лишь о своей квартире, о горячей ванне и теплой постели.
Пеппи, свернувшись на переднем сиденье, взглянула на меня с отвращением. Еще бы, бедняжка просидела в машине почти три часа.
— Прости, девочка, — сказала я. — Все, едем домой.
Мотор начал барахлить уже на скорости двадцать пять. Я понукала его, как рыцарь понукал бы трусливого коня, и он реагировал примерно так же, как трусливая лошадь. При таком тарахтении и дребезжании, к сожалению, невозможно было ухватить ту ниточку мыслей, которая начала вырисовываться в офисе у Роз. Я могла думать лишь о том, что будет, если мотор окончательно заглохнет посреди дороги.
И это действительно случилось. При повороте на Расин ужасающее завывание сменилось прерывистым дребезжанием, а затем наступила мертвая тишина. Я повернула ключ зажигания — машину
До моего дома оставалось всего три квартала. Если удастся подтащить «шеви» к тротуару, оставлю его, пока не приедет грузовик с тросом, мы с Пеппи уж как-нибудь дойдем пешочком. Но у Пеппи, оказывается, были свои соображения на этот счет. Как только я открыла дверь, она ринулась вперед, через сиденья, с такой скоростью, что мне едва удалось ухватить ее за заднюю лапу и затащить обратно в машину. Иначе бы она обязательно попала под грузовик.
— Подожди еще пять минут, — уговаривала я ее. Но она не желала ничего слушать. Обычно такая покладистая, сейчас она даже зарычала на меня. Чтобы удержать ее в машине, я дважды обмотала поводок вокруг спинки сиденья.
Пока я сидела за рулем, ноги свело от напряжения. И, поднявшись, я чуть не упала. Пришлось прислониться к дверце автомобиля.
— Оба мы с тобой не в лучшей форме, — сказала я своему «шеви». — Обещаю не продавать тебя на металлолом, но и ты обещай мне кое-что.
Ближайшие к нам машины поняли, что у нас неисправность, и стали объезжать нас; задние все еще продолжали сигналить. Но я слишком устала, чтобы реагировать на их вопли. Держа одну руку на руле, а другую — на дверной раме, я пыталась подтолкнуть машину к тротуару. Но последние два дня были такими напряженными, что у меня больше не осталось сил. В полном отчаянии я прислонилась лбом к капоту машины. Вокруг гудели и сигналили машины, кричали водители. Я ни на кого не обращала внимания. И внезапно среди всей этой какофонии я услышала свое имя:
— Вик! Вик! Помочь тебе?
Это был Рик Йорк, приятель банкира Винни. На колесах! Какое счастье! Я кинулась к нему и рассказала про свою беду… На заднем сиденье сидел и сам Винни; он упорно не смотрел в мою сторону. Наверняка не одобрял благородного порыва своего приятеля.
— Ты не мог бы дотащить меня до дома? А уж потом я вызову буксир.
— Ну конечно, какие проблемы. Сейчас, только развернусь…
В это время Винни начал канючить, что они и так опаздывают…
— Да брось ты, это займет не больше пяти минут, — сказал Рик.
Я помчалась обратно к машине. Мне сразу стало легче дышать оттого, что кто-то пришел на помощь. А вот Пеппи совсем не понравился такой поворот событий. Она залаяла, потом заскулила, перелезла на заднее сиденье, прыгнула обратно на переднее. Я сняла с нее поводок, чтобы она не задохнулась, но она так прыгала, что мне стоило немалых трудов держать ее и одновременно следить за дорогой.
Наконец мы остановились на пустом пятачке напротив дома. Рик громко просигналил два раза и, не дожидаясь моих изъявлений благодарности, умчался. Завтра утром обязательно узнаю его адрес и пошлю ему бутылку шампанского. Его добрый жест настолько хорошо на меня подействовал, что даже усталость уже не так чувствовалась и я смогла хотя бы отчасти загладить вину перед Пеппи — прогулять ее до озера и обратно.