Озноб
Шрифт:
– Она меня отговаривала, представляешь?! – Смеясь, Егор перемывал в раковине сухофрукты, которые должны были пойти на начинку утки. – Умоляла, чтобы я не ездил, выдержал характер, наказал тебя!
– За что? – поморщилась Ирина, которую упоминание о кознях дальней родственницы ничуть не веселило. – Человек стремится работать, а если вынужден для этого уехать, значит, наказывать нужно кого-то другого! Между прочим, я тут уже горы свернула!
– Не лезь в бутылку! – подмигнул Егор. – Тетка решила, что ты уехала к любовнику, а если ей что в голову запало, это навеки!
– Смеешься? – Она удивленно
– Уж очень забавно она доказывала, что после развода жизнь не кончается, – ухмыльнулся Егор. – И потом, нужно же кому-то вести хозяйство, пока ты в творческой командировке! Твоя сумасшедшая сестрица явно не собирается этого делать!
– К слову о сумасшедших. – Ирина никак не могла справиться с охватившим ее негодованием и говорила резче, чем хотелось бы. – Оля тоже убеждена, что у меня появился любовник. И ее это ужасно радует! Вы все рехнулись, по-моему!
– Мы так выживаем в безумном мире! – Егор снова обнял жену, и на этот раз она его не оттолкнула. – На самом деле, это смех сквозь слезы. Мне страшно тебя не хватало!
Он поцеловал ее в шею и шепотом предложил не дожидаться темноты. Женщина молча кивнула и, первой подойдя к постели, откинула край покрывала.
Стемнело раньше обычного. С северо-запада пришли тяжелые тучи, и, прежде чем они заволокли небо полностью, начался такой снегопад, что Ирина в первый момент испугалась. Хлопья снега сыпались со стремительной яростью, будто небесный художникоформитель получил срочное здание – преобразить скучный, слегка подтаявший пейзаж в картину настоящей русской зимы, с двухметровыми сугробами и непролазными завалами. Ирина попробовала высунуться во двор, чтобы убедиться в масштабах стихийного разгула, но тут же захлопнула дверь – снег залепил ей лицо. Стряхивая его мокрой ладонью, она упавшим голосом произнесла:
– Чего я и боялась! Завтра с утра прибежит эта крыса Валентин, и тебе придется несколько часов сидеть взаперти. Быстрее ему не справиться.
– А если сунуть денег, чтобы молчал?
Егор все еще нежился в постели, его довольное лицо освещали огненные отсветы, пляшущие на стене. Камин только что разожгли заново, и тяга яростно гудела в трубе, борясь со все усиливающейся метелью.
– Вряд ли он возьмет. – Ирине вспомнилась сцена с батоном. – У него свои понятия о том, что хорошо и что плохо. Ты ему никто, разовая подачка, а Сергей – постоянный источник дохода. Скорее всего, сразу побежит звонить, доносить.
– Значит, отсижусь тут. – Егор ничуть не огорчился. – С моей милой, драгоценной женушкой!
«Когда он всем доволен, нет милее человека! – Присев на корточки перед духовкой, женщина сквозь стеклянную дверцу рассматривала золотистую кожицу утки. Птица была почти готова. – А все-таки сбылась моя мечта! Заснеженный домик, двое влюбленных… Получилось даже романтичней, чем я думала. Короткая разлука, атмосфера тайны… Все это обостряет ощущения!»
Егор, по всей видимости, думал о том же, потому что, стоило Ирине выпрямиться, заметил:
– Знаешь, мне нравится это приключение! Скажи честно, ты ведь уехала не для того, чтобы освежить наши отношения?
– И в мыслях не было! – вполне чистосердечно ответила она. – Эти рецепты счастья из дамских
– Вполне действенны, к слову! – перебил Егор. – Говорю как профессионал! Во всяком случае, если ты хотела меня встряхнуть, то справилась!
– Какие глупости! – Ирина снова отвернулась к плите, чтобы скрыть улыбку. – Вылезай из постели и накрывай на стол, через минуту достаю утку.
Егор мигом оказался на ногах. Наскоро оделся, убрал со стола бумаги и ноутбук, расстелил поданную женой скатерть, расставил тарелки. Открывая банку оливок, он весело, без тени раздражения говорил:
– Предположим, что мы заранее встречаем вместе Новый год! Кто знает, удастся ли увидеться! Это все дико, конечно, но начинает забавлять!
– На Новый год я, может быть, приеду в Москву. – Достав утку, Ирина вооружилась ножом. Птицу она всегда разделывала сама, после манипуляций мужа на блюде получалось безобразное крошево. – Нехорошо на праздник разъезжаться!
– Лучше уж я к тебе! Обстановка прямо идиллическая – снежок, пламя в камине… Сверчка тут нет, часом? Получилась бы рождественская сказка! Главное, чтобы Дед Мороз вдруг не заявился!
– Надеюсь, деды морозы с таким уровнем доходов на праздники уезжают за границу, – откликнулась Ирина.
Наконец стол был окончательно накрыт. Посредине на блюде дымилась разрезанная утка, обложенная черносливом и курагой, в бокалы налито вино. Ирина зажгла свечи, которых в буфете оказалось несколько пачек, и попросила Егора погасить верхний свет. Он исполнил ее просьбу, и комната погрузилась в золотистый сумрак. Снегопад и ветер, шумящие за низенькими, уже доверху заметенными окнами, только усиливали ощущение уюта и напрочь лишали происходящее примет двадцать первого века. «Мы могли бы так ужинать и в девятнадцатом, и в семнадцатом столетии. – Усевшись за стол, женщина накладывала еду в тарелку мужа. – Даже смешно подумать, что я могла бы сейчас сидеть в своей московской квартире перед телевизором, есть какие-нибудь разогретые полуфабрикаты, а в квартирах соседей слышались бы дрель, или электрогитара, или шум пылесоса!»
– Вот бы жить так всегда…
Это замечание вырвалось у нее вслух прежде, чем она успела себя остановить. Егор замер с полупрожеванным куском во рту, помедлил, кивнул и, проглотив еду, ответил:
– Еще бы, неплохо! Но для этого мне нужно бросить свою больницу и податься в большой бизнес. Поздновато, наверное, да и призвания у меня к торговле нет.
– Я ведь не о деньгах говорю, – возразила Ирина. – Мне совсем не нужна такая роскошная дача, хотелось бы просто иногда пожить в тишине, в одиночестве, за городом… Может, сумеем купить что-то в рассрочку?
– А ты представляешь, каким будет первый взнос? – нахмурился Егор. – Наших сбережений не хватит!
– Но… ты забыл, у меня теперь есть вторая машина, и я могу ее продать!
Предложение прозвучало неожиданно для нее самой, но, торопливо обдумав сказанное, Ирина решила, что это не так уж абсурдно. За почти новенький «пежо», напичканный дорогими электронными игрушками, можно было получить сумму, которой хватило бы на частичную оплату стоимости скромного домика с маленьким участком земли. Егор тоже что-то высчитывал, не переставая поглощать еду, и наконец, явно борясь с собой, заметил: