П 2
Шрифт:
Хотя меня убеждали, что подвоха не будет. Барон повесил своих советников и конфисковал в свою пользу их шахты и заводы. Заграничные партнёры повешенных отказались покупать продукцию. Теперь Загорцам или надо нам всучить свои камни, или обратно в землю их закапывать.
Урожаи там скудные. Мои угодья, от холодных ветров с моря хребет прикрывает, ледяные ливни он тоже задерживает, а вот Загорью достаётся. Климат так себе, земли совсем неплодородные, без привозного продовольствия голодновато. Рыбаки, правда, в море ходят, но они одни соседей не прокормят. Словом, без торговли камнем, медью
Впрочем, не моя беда. Пусть сами разбираются. Тем более, у меня на укрепление границы денег нет, да оно мне и не нужно. Почему-то, кажется, что форт вообще не нужен, но пусть в столице решают. Если есть лишние деньги - построят. Нет - перепишут договор.
По случаю окончания военной кампании и замирения с соседом, надо бы устроить банкет для офицеров крепости и полка. Но пока мировую не подписали, не буду - примета больно нехорошая.
Один начал было праздновать. Прапорщик, которого прачки крапивой выпороли. Начал пить за победу, офицеры постарше притормозили - дескать, не ко времени, погоди немного. Тот не послушался, накачался наливкою до изумления и пошёл, пардон, до ветру. Нужники при форте простые, системы "очко". Чай, не столица и не крепость канализацию проводить. В общем, провалился он... Чуть не утоп. Главное, ему бы самому тишком выбраться, так нет, шум поднял, "Караул!" закричал. Солдатики быстро прибежали, багром вытащили бедолагу. Да... Прапорщик сразу протрезвел, одежду скинул. Из пожарной кишки его полили, обмыли... Но офицеры собрались и написали неудачнику письмо. Попросили подать в отставку по любой причине. Солдаты же его видели в столь непотребном виде, члены семей пришли посмотреть. Какая теперь репутация будет? Да и остальным офицерам противно служить вместе с замаравшим мундир.
Рано утром, с оформленными документами, отставной прапорщик уехал. А ведь он один из немногих дворян в полку был. Отец на приличной должности по интендантству служит. И вот как вышло. Хотя, когда мне доложили про происшествие, сказали "по службе нехорош был".
Вчера капитан уполномоченным от солдат приходил, спрашивал про аренду наделов в Дубках, старослужащие интересовались. Им самим меня беспокоить не по чину, обратились по команде. Оказывается разговор с управляющим и делегатами арендаторов, стал дословно известен народу. Офицеры моё решение поддерживают, а выслужившие обязательный срок интересуются. Из гарнизонных солдат шестеро уйти ко мне хотят, полковые тоже просили узнать подробности.
Что я мог сказать? Подтвердил. Тут капитан высказал идею - создать команду из добровольцев, чтобы уходящие людишки беды какой не натворили. Опять же, солдатики себе участки присмотрят, выберут, про меж себя решат, и со старостой согласуют. Полковник не против, старослужащие просятся, моё решение осталось - если не возражаю, то с понедельника ветеранский отряд в два-три десятка мечей на манёвры в Дубки отправят. Оно, конечно, не совсем по Уставу, но свои ж молодцы, можно посодействовать. Есть ещё резон - бывшие наши сыновей рекрутами в полк писать будут. Сплошная польза получится.
И ещё уточнение требуется - в Гремячем Потоке свободный надел есть, а
Что тут можно сказать? Откуда я про незанятые участки мог знать? Мне управляющие в таких подробностях не докладывали. Для простоты и единообразия подтвердил условия для наших солдат во всех моих землях.
Комитет
В малом зале Народного Собрания собрались шесть человек. Не только купцов, иначе заседали бы в Купеческом. Был промышленник и откупщик. Понятно, раз собрались в Народном - все простолюдины. Откупщик взял слово первым:
– Потому как, Его Высокоблагородие мой благодетель - выхлопотал мне звание коммерции советника, а сейчас хлопочет за орден "Почётный Гражданин", я на себя беру председательство нашего Комитета.
Мелкий и тощий купчишка, похожий на голодающего кролика, сразу вскинулся:
– Чем ты, Федул, лучше нас? Сразу в председатели захотел! У нас тоже дочери есть!
– Я, слава Богам, всех своих четверых дурищ пристроил. Последнюю, Ингу, за Евросия, стервеца-секретаря, отдал. Закрутил он девке голову, оба на коленях стояли, просили моего решения. Разрешил. Уже и поженились. Евросий хоть приданое не прогуляет. И первого сына обещал назвать в мою честь Федулом.
Аргумент был признан весомым. Все возражения снялись разом, и председатель был избран единогласно. Толстый купчина из модников быстро начал разговор:
– Совет, да любовь молодым. Поздравляю, что всех девок выпихнул. Закон природы исполнен, про приданое забот нет, теперь для себя пожить можно будет. А у меня-то какая краля растёт! Дебела, черноброва, красива и ещё не сговорена...
– В вашей крале пудов шесть живого веса, - возмутился кролик.
– Иона, вот вы всегда поперёд всех лезете!
– Какие шесть пудов?! Пока и пяти не наберётся! А полнота для здоровья полезна! Детишки, как поросятки здоровенькие уродятся! А ваша тощая больно.
– Не тощая, а стройная, как былиночка!
– И что? Граблями в постели былиночку муж искать будет?
– Зато ваша сиськами его в первую же ночь удушит!
– А у твоей доски вовсе сисек нет!
Федул, как председатель, еле угомонил скандалистов. Своё веское слово вставил Измол, арбитражёр, успешно торгующий колониальным товаром:
– Что вы заладили - толстая-тонкая? Воспитание главнее. Вот, к примеру, моя дочь умна, свободно владеет тремя языками, читает все выходящие книги, знает тенденции современной моды и разбирается в старинной живописи.
– Моя тоже на лицо так себе, - влез Руди.
– Зато с Тихим знакома. Ко мне на завод его разок вытащила.
– Это ваша "так себе", моя симпатичная!
Новый очаг скандала потушил в зародыше последний, доселе авторитетно молчавший, человек:
– Не об том спорите. Надо план вручения наметить. Как стоять будем. Кто какие речи говорить должен. Как бюст вручать собираемся. Нас шестеро и пять девок для украшения. Их стоит нарядить одинаково. Как? Вот над чем думать надо, а не мериться размерами дочкиных бюстгальтеров.