P&S - агентство "пережить смерть"
Шрифт:
Прошло ещё полгода, бизнес наш с Антоном стал приносить хороший доход, не сопоставимый с прошлыми временами, когда я был в «контакте» с потусторонним миром, Василь со своими шашками не в счёт. Как говориться, жизнь была налажена и в творческом плане и в финансовом. И ничего не предвещало беды…
* ***
Пока она не пришла, вальяжно выбивая ворота ногой…
Я сидел в своём кабинете, близился конец рабочего дня. Сегодня хотелось найти поэтический ритм для небольшой строки «бьёт в грудь твоя кибернетика взгляда…», казалось, столько мудрости в этих нескольких словах, но дальше муза зевала и филонила. Периодически забегали Антон или Лиза с кипой документов, для подписей, прерывая моё вдохновение. Конечно же, они со своей
— Алло? — тихо прошептал я в трубку, все романтические глупости вылетели из головы безвозвратно.
— Здравствуйте, Сергей, я старший лейтенант Семён Анатольевич Макаров — тон неизвестного мужчины был нарочито печален, — вам знакома Анна Геннадьевна Дещенко?
— Да… это моя жена… — в глазах стало мутнеть, сердце в груди чуть не выскакивало.
— Мне очень жаль… но час назад на неё и, наверно, вашего сына, наехала машина… Они переходили через доро…
Дальше не слышал, что говорил лейтенант, мозг отключился. Я не мог поверить в происходящее, как будто это было не со мной, и я смотрел сюрреалистичный фильм про белые панели на стене моего офиса. Надо же, зачем я выбрал белый цвет? Почему не выбрал серый или чёрный? И вообще, зачем панели, а не обои? А ещё эта бесявая люминесцентная лампа над потолком?
— …вам надо подъехать в больницу…
— Они живые? — выловила моя подкорка слово «больница» и схватило его двумя руками.
— Видите ли, Сергей…
— Они живые? — закричал я истошно, меня начинало трясти.
— Жена ваша умерла на месте, защитив сына собой… И теперь он в реанимации… врачи всё делают, чтобы спасти его…
Часть 6 Глава 7
А вы спрашиваете, есть ли АД? Нет, не так… Вы спросите: есть ли АД?.. Тоже не то… Ну может тогда по-другому подойти к вопросу… Есть ли ТУТ АД? Я отвечу вам — ДА! И я в него ворвался с разбегу — дальше начались футуристические дни в кошмарном обрамлении. Маленькие сцены сменялись тьмой и провалом памяти.
Посещение морга. Санитар под лёгким шафе, с резиновым фартуком, замазанным в крови, ведёт меня к столу. На нём лежит кукла, очень похожая лицом на мою Анночку, но из-за рваной раны на щеке, не уверен. Я ему говорю, она не похожа на мою жену. Тогда этот «добрый» самаритянин, сплёвывая под ноги, стаскивает с тела покрывало. У неё переломаны конечности, из кожи на левом боку, торчит острый обрубок ребра, а левая нога вывернута наоборот, пяткой вверх, на большом пальце другой ноги весит бирка. Она ужасно обнажена, я кричу этому извергу, чтобы он накрыл её… Да, да, да — это она! Ты сука, ты нелюдь… что же ты творишь?.. Санитар безразлично отвернулся от меня и задвинул труп в ячейку холодильника. Конечно, же, он-то уверен, что всех нас так «задвинет» в своё время… Будь ты проклят, урод… Он только кивает и суёт мне документ для подписи… извращенец… маньяк… я дрожащими руками оставляю бессмысленную загогулину… И пустота…
Посещение больницы. Идёт операция, меня не пускают к сыну. Я сижу в приёмном покое и мучительно жду, потеряв понятие времени. Ко мне подходил Семён Макаров, тот самый лейтенант, который и звонил. Что-то мне говорил про несчастный случай, о чём-то спрашивал, кому-то давал указания по телефону… все эти действия были как во сне, я не мог ни о чём думать. Где-то взор выхватил Лизу с красными глазами, потом мелькал Антон, о чём-то он договаривался, кто-то меня обнимал, другие, как в немом кино, говорили, беззвучно открывая рот.
— Ты меня оставил без ребёнка… убил мою дочку… — в какой-то момент ворвалась Валентина Ивановна, несколько раз она ударила меня по щекам… Я, немного сконцентрировал внимание и смотрел сквозь
Наконец доктор вышел к нам, сказал, что ребёнок прооперирован удачно и он жив… только маленькая такая проблема осталась, мальчик без сознания… И сейчас он в коме, и когда придёт в себя — неизвестно…
Потом небольшой провал… и вот мы уже стоим в палате… На кровати лежит маленькое тельце, от него выходят какие-то трубки, провода, он весь перебинтован. Большая махина с поршнем, возвышается над ребёнком, прокачивая воздух в Богдана, грудь которого, как волна ходит то вверх, то вниз. На мониторе прыгают электрические дуги, я смотрю и говорю врачу, чтобы он разбудил сейчас моего сына, вы зачем так издеваетесь над малышом? Он же просто ребёнок, дайте мне его, я сам его разбужу, раз вы, идиоты не можете… Я пытаюсь подойти к кровати, меня хватают какие-то люди, среди них узнаю Антона, врача… Кричу им — вы изверги, что же вы делаете? Это же мой сын и он меня зовёт… отпустите меня… Кто-то мне поставил укол, пока держали. И опять пустота…
Похороны и кладбище… идёт дождь, мокро, слякотно… Мы стоим у вырытой ямы, священник читает молитву, бабы кругом плачут. Подходим и кидаем вниз поднятую с кучи, грязь. Валентина Ивановна у края застывает и падает на колени, с головы соскальзывает чёрный платок и устремляется к красному гробу. Я как сомнамбула подхожу к тёще, и так же встаю на колени, беру её за руку. Мы вдвоём плачем, она навзрыд стонет, я беззвучно сотрясаюсь, не в силах издать звук. Работники похоронного бюро, сплюнув на руки, дружно стали закапывать. Один из них, подошёл к берёзе и обвязал ствол полотенцем. Хруст от лопат, вгрызающихся в землю, скребёт мои нервы — испытываю почти физическую боль. Вдохи, выдохи работников, стоны и плач окружающих людей, все эти звуки вбиваются в мой мозг, как гвозди в дерево. Я теперь знаю, какие буду видеть сны в ближайшем будущем. Попозже, после того как последняя глина легла на свежий холмик и притопталась лопатой, ко мне подходит бригадир копателей и таким наглым тоном просит своим напарникам по сто рублей, каждому поверх, видите ли, сильный дождь и очень тяжело… Я дал ему тысячу без сдачи и пожелал счастье… Установили большой деревянный крест. С удивлением смотрю на даты… тридцать три года, всего лишь тридцать три года, а нет… она два месяца не дожила до тридцати трёх лет… Дальше провал…
Опять больница. Мы с тёщей практически живём в палате, периодически сменяя друг друга, без лишних слов, в молчании. Один раз пришёл мужчина с цветами и апельсинами, извинялся за случившееся, просил прощения, говорил, что теперь не сможет жить… Я ему сказал, что сможешь, у тебя ведь жена и дети живые, и вообще, сука, зачем ты принёс цветы и апельсины? Неужели тебе не сказали, что малыш в коме? Он пятился к двери, отводя свой взгляд. И вообще, чтобы мои глаза больше не видели тебя, иначе я могу впиться зубами в твою шею. Он больше не появлялся в больнице. Где-то там шли расследования да суда, но это в параллельном мире, не в моём. Мне глубоко было ср…ть что с ним будет, посадят его или нет, ведь он уже сделал своё дело… разбил мою жизнь на осколки…
Так, отрывками, пролетел месяц, а сын так и не выходил из комы…
Часть 6 Глава 8
— Сынок, ты как?.. Вчера я летал на луну и лунатяне тебе привет передали, спросили, как у тебя дела? Я им ответил, нормально… — мне сказали врачи, что надо разговаривать с сыном, возможно, он слышит, и я ухватился за эту соломку. — Они тебя ждут в гости, Богдан. Ты знаешь, сына… я люблю тебя! Не оставляй меня, пожалуйста…
Его личико такое нежное, я смотрю на него. Пока нахожусь в палате, моё сознание живёт надеждой, что ребёнок сейчас проснётся. Как только выхожу из больницы и сдаю дежурство тёще — из головы всё вылетает и приходит уничтожающая пустота.