P.O.W. Люди войны
Шрифт:
Генерал не хочет говорить о том, о чем рассказывали газеты и телевидение. У президента был роман с кубинской разведчицей. Во всяком случае, президент Рене Барриэнтос сам, лично, прилетел на опознание тела в Валлегранде. Погибшую женщину президент знал очень хорошо. Ее звали Лаура Гутиэррес. Но она же была и подругой Че. Именно ее Гевара называл Таней. Ее настоящее имя – Тамара Бунке, она была агентом Главного управления разведки Кубы. Три года она находилась в Боливии на нелегальном положении и готовилась к партизанской войне. Для того чтобы легализоваться, она нашла самый надежный способ, а проще говоря, влюбила в себя президента.
Элизабет Дитце, близкая подруга Тамары, сделала удивительное и точное наблюдение:
– Впервые Тамару я увидела
Элизабет Дитце мы нашли недалеко от Берлина. Они вместе учились в Берлинском университете, том, который находился в столице Восточной Германии. Это был шестидесятый год. Город поделили на два сектора.
В Восточный Берлин приехал посол Кубы по особым поручениям, Че Гевара. Тамара Бунке, как ясно из того, что рассказала о ней подруга, была подходящей кандидатурой для постоянного сопровождения такого гостя. Она говорила на пяти языках, умела быть необыкновенно обаятельной и открытой. В общем, Гевара был в восторге от своей переводчицы.
– О любовных отношениях между Че и Тамарой не может быть и речи! – машет руками Элизабет. – Тем более, что у него была семья, а близко они познакомились тогда, когда она уехала на Кубу, и то после того, как ее выбрали для подрывной деятельности.
Че называл ее нежно – «Мимолетная Звезда». И лично готовил ее для работы в разведке. Ранчо в Боливии, которое стало партизанской базой, Тамара приобрела по заданию Гевары. Че пережил «агента Таню» ровно на сорок дней. Он так и не поверил в ее смерть.
Меня в сопровождении юриста и охранника пустили в хранилище Центробанка Боливии. Тяжелые двери открылись, и из специального помещения вынесли желтоватый конверт. Охранник аккуратно распечатал пакет и достал из него две тетрадки. На одной из них – символика Германской Демократической Республики и тиснение «1967» на переплете из кожзаменителя. Обычный еженедельник. Внутри него записи, которые до нас в оригинале видели очень немногие. Это и есть знаменитый «Боливийский дневник», хроника герильи, записанная рукой Эрнесто. Запись от седьмого сентября аккуратно и ровно вписана в строки: «Радио «La Cruz del Sur» объявляет о том, что найден труп Тани-партизанки на берегу Рио-Гранде, сообщение не выглядит правдивым». И дальше: «8 сентября. Радио сообщило, что Барриэнтос присутствовал на погребении останков партизанки Тани, которую похоронили по-христиански».
На самом деле место, где похоронили Таню, сровняли с землей. Марио Варгас Салинас молчал тридцать лет, и только в 97-м показал место тайного захоронения на территории военной части в Валлегранде. В нескольких сотнях метров от могилы самого Команданте.
В конце своего интервью Марио Варгас Салинас произнес:
– День, когда погибла Тамара Бунке, это и есть начало падения Че Гевары.
О том, что Гевара в Боливии, военным стало известно после того, как они захватили в зоне конфликта французского писателя-социалиста Режи Дебре, который придумал себе громкое прозвище Дантон. В честь знаменитого революционера времен взятия Бастилии. Дебре приехал, чтобы записать интервью с лидером партизан, и решил остаться в отряде. В сельву его переправили боливийские коммунисты.
Лойола Гусман была связной партизан. Она отвечала за сбор денег для партизанской войны. Ей тогда не было и двадцати. Именно ей поручили сопровождать Дебре на базу Каламина.
Лойола до сих пор живет в Ла-Пасе. На встречу с нами она приехала без опоздания. Мы сняли номер триста четыре в гостинице «Копакабана». Здесь Гевара последний раз спал на кровати, сказал я. Она кивнула, мол, знает об этом. Мы устроились на балконе, и вот что она рассказала о Дебре.
– Я познакомилась с Дебре, когда он прибыл в Ла-Пас, как раз за несколько дней до того, как мы отвезли его в район партизанских действий, чтобы
Что, в общем, и было сделано. Но через месяц партизанской жизни Дебре не выдержал. И попросился назад. Вместе с Дебре решил уйти и Сиро Бустос, по прозвищу Карлос. Гевара принял решение: отпустить их восвояси. Это было почти что самоубийство. Ведь Че знал, что, попадись Дебре в руки солдат, он не выдержит и первого допроса. И все же Гевара почему-то разрешает им уйти. Так, впрочем, и случилось.
– Когда мы поймали Режи Дебре, то именно от него мы узнали о том, что в отряде находится Че, – рассказывал мне генерал Гари Прадо, и я поймал себя на мысли о том, что впервые услыхал имя того, кто раскрыл Команданте. – От дезертиров, которых мы ловили в предыдущие месяцы, мы знали, что там были иностранцы, кубинцы, но о Че дезертиры ничего не знали. А вот адвокат Режи Дебре, которого судил трибунал, в интересах дела своего клиента собирался взять показания с Че, под видом журналиста. И от адвоката мы получили еще одно подтверждение, что отрядом командует Гевара.
Дебре грозила смертная казнь. Его обвинили, как это говорят сейчас, в терроризме. Француза допрашивали не только боливийцы. Из него выжимали показания американские специалисты по допросам. На допросах присутствовал президент Барриэнтос. Он разрешил устроить пленнику пресс-конференцию. Дебре сказал журналистам, что Эрнесто Гевару в отряде он не видел.
– Нет, нам он с самого начала говорил другое! – возмущался Прадо, когда я пересказал содержание пресс-конференции шестьдесят седьмого, которое он и так знал достаточно хорошо. – На первом же допросе Дебре сказал: «Я журналист и пришел сюда взять интервью у Че Гевары».
Получив материалы допросов Дебре, Вашингтон перебросил в Боливию из Вьетнама пятнадцать инструкторов. Они обучали солдат капитана Прадо тактике антипартизанской войны.
Режи Дебре вернулся во Францию и сделал неплохую политическую карьеру. Он был советником президента и даже министром. Конечно, ему пришлось провести некоторое время в тюрьме. Но больше неприятностей в жизни писателя не было. Из второго пленника Прадо выжал гораздо больше информации. У него в руках был тот самый Сиро Бустос, который покинул Че вместе с Дебре. Сиро профессиональный художник. Он, по настоятельной просьбе военных, и нарисовал портреты партизан. Всех, кого знал. Бустос пощадил лишь Лойолу Гусман и Тамару Бунке. Вместо них он нарисовал несуществующего агента по имени «Андрес». Но это их не спасло. Тамара застрелена. Лойола оказалась за решеткой. Полиция обнаружила фотографию, на которой она вместе с Че на партизанской базе. Я рассматриваю фотографию. Молодые бородатые ребята расслабленно сидят на траве, словно это пикник, а не партизанская война. Среди них изящно и трогательно поджавшая колени миниатюрная девушка. Голова ее чуть под наклоном, и даже на этой истертой фотографии заметно, что она в восторге от Гевары. А возможно, даже чуть-чуть, совсем немножко, влюблена в Команданте. Именно из-за этой картинки Лойола была арестована и провела несколько лет в тюрьме.
– Вспомните, когда был сделан снимок, – прошу я.
Лойола отправляется на десятилетия назад:
– Кажется, это было в январе шестьдесят седьмого, числа 26-го или 27-го, но не на основной базе, а в одном из временных лагерей. Там было много интересных людей, помимо Команданте, – Мойсес Гевара, Коко, Инти Передо, Помбо, другие боливийцы и кубинцы. Мы говорили с команданте Че Геварой. День был ясный, солнечный, мы шли по руслу реки. А потом сели на берегу и сфотографировались. Это воспоминание осталось у меня на всю жизнь. Я помню до сих пор, какой красивый был день тогда, когда мы встретились с команданте Че Геварой. Самый лучший день.