P.S. I Miss You. Я по тебе скучаю
Шрифт:
Здесь уютно.
Совсем не похоже на ухоженное поместье бабушки или сдержанно-богатый дом моих родителей, где я росла – по соседству с Ником.
Прислонившись к крашеному столбику крыльца, я жду, пока мой пес сделает свои дела, потом сверяю время.
Роберт должен приехать с минуты на минуту.
Мое сердце сбивается с ритма, когда я пытаюсь представить себе первый момент встречи – когда ты впервые видишь кого-то после того, как весь день готовилась к этому. Скрещение двух выжидающих взглядов. Столкновение
А еще я просто люблю свидания.
Я люблю знакомиться с новыми людьми.
Я люблю выстраивать отношения и заводить связи, особенно такие связи, которые могут в будущем дать мне какие-то возможности.
Это мой конек, моя стихия.
Это то, что я делаю.
Мёрфи возвращается к крыльцу, и мы входим в дом. Я усаживаюсь на кожаный диван коньячного цвета, скрещиваю ноги и окидываю взглядом свой собственноручно сделанный маникюр: нет ли царапин или облупившегося лака?
Всё в порядке.
Глядя в окно, я насчитываю шесть машин, проехавших мимо, потом решаю подняться наверх и найти свой винтажный браслет от «Картье» – подарок от бабушки на шестнадцатилетие и мой талисман.
У Роберта, вероятно, больше связей, чем у кого-либо из тех, с кем я ходила на свидания. Его резюме – это список длиной в милю, заполненный впечатляющими именами и известными блокбастерами. Но если даже не считать того, что встреча с ним может дать мне некую профессиональную выгоду, он приятен с виду и в обращении.
Поднявшись по лестнице, я вхожу в свою комнату, закрываю дверь и наклоняюсь над чемоданом, роясь в кармашках в поисках футляра с украшениями.
Я собираюсь все разложить по местам в эти выходные, но мне понадобятся коробки и чехлы, чтобы положить вещи Ника на хранение. Он попросил меня въехать в его комнату, но оставил в ней все как было – наверное, просто запихал охапку смятых шмоток в один большой чемодан.
По комнате все еще разбросаны его постеры, фотографии, медиаторы для гитар и заляпанные кофе блокноты – именно так он все это хранил.
Я даже нашла под кроватью пустую банку из-под «Old Milwaukee».
Ох Ник…
С нескольких попыток я все-таки ухитряюсь найти свой браслет и ключик, который отпирает его. Спустя минуту я загоняю Мёрфи в его вольер и спускаюсь обратно вниз, ожидая приезда Роберта.
Запах мужского геля для душа витает в сыром воздухе над лестницей, и это подсказывает мне, что Саттер только что принимал душ после работы – насколько я понимаю, это у него постоянная привычка.
В глубине души я чувствую побуждение извиниться перед ним за сегодняшнее утро. Сомнительно, что начать день с прохладного (во всех смыслах) приветствия от почти незнакомой соседки – это лучший способ наладить отношения.
Теперь я отчасти чувствую себя виноватой, но в то же время – отомщенной.
Уперев руку в бок и цокая каблуками по деревянному полу, я направляюсь
– Послушайте, – говорю я. – Я прошу прощения… за сегодняшнее утро. Мне не следовало использовать всю горячую воду.
Он делает глоток пива и окидывает меня взглядом.
– Но, если серьезно, нам нужно ладить друг с другом и уважать друг друга, – продолжаю я. – Иначе эти шесть месяцев, вероятно, будут…
– Тебе, наверное, следует снять этот наряд, – без всякого выражения заявляет Саттер и делает еще глоток.
– Что? – Мое лицо вытягивается. Я в полном замешательстве. Если он так пытается ухаживать за мной, то, черт побери…
– Он уехал.
– Кто уехал? – спрашиваю я.
– Тот тип, – поясняет он, кивая в сторону входной двери. – Тип в костюме-тройке, приезжавший на «Феррари».
– Роберт?
– Я не спрашивал, как его зовут. Я просто сказал, чтобы он уезжал.
Мои глаза распахиваются сами собой. Мне хочется ударить Саттера по лицу.
– Ты хоть знаешь, кто это был?
Он пожимает плечами.
– Не-а. Не знаю. И мне плевать.
– Роберт Макколи. – Я произношу это имя медленно, подчеркивая каждый слог.
Саттер снова пожимает плечами, как будто это имя ничего ему не говорит.
– Он очень известный продюсер, – говорю я, чувствуя, как немеют и дрожат губы. Руки у меня тоже дрожат. И голос тоже. – Мы уже несколько месяцев планировали это свидание. Зачем… почему ты это сделал? Какое ты имел право?
– Я оказал тебе услугу. – Он прислоняется к кухонной стойке и опирается на нее локтем, словно ведет какой-то ничего не значащий диалог.
– Ты понятия не имеешь, что ты сделал. – Я сжимаю зубы с такой силой, что мышцы на щеках сводит острой болью.
Он качает головой.
– Этот тип просто хотел покрасоваться рядом с молодой симпатяжкой и перепихнуться с девушкой, чье либидо еще не на пике. Это просто отвратительно. И бесперспективно. Для вас обоих.
– Ни хрена себе у тебя шуточки!
– Да нет, хрен есть, хочешь проверить? – Он ухмыляется, и мне хочется сорвать эту улыбку с его красивого лица. Несмотря на то что Саттер по любым стандартам невероятно привлекателен, в этот момент его вид раздражает меня.
– Ни за что. – Я твердо скрещиваю руки на груди. – Даже через сто миллионов лет. Даю слово. – Я понимаю, насколько по-детски это звучит, но я слишком зла, чтобы сдерживаться.
Схватив свой телефон, я собираюсь набрать сообщение Роберту, но сначала мне нужно узнать, что сказал ему Саттер.
– Что ты такого ему наговорил, что он уехал? – спрашиваю я. Он прижимает к губам горлышко бутылки, но не пьет.
– А какая разница?
– Мне нужно исправить то, что ты натворил, так что разница есть. Отвечай немедленно.