Пацаны купили остров
Шрифт:
— Покорно ждать смерти? Да пошли они… все к черту!
Он уговорил все-таки Педро. Вдвоем они добрались до решетки, рывком вытащили ее из гнезда и сдвинули к краю — старались не шуметь, догадываясь, что мучители подслушивают.
Алеша навязал Педро на запястье жилку и, свесившись вниз, ощупал сливную трубу. Она была скользкой, из нее пахло нечистотами. Куда она вела? В море? Море было, несомненно, где-то рядом. Если трубу очень заглубили, в ней постоянно должна стоять вода. Сколько нужно будет пронырнуть? Десяток метров?.. Если больше,
СМЕРТЕЛЬНЫЙ РИСК
Отступать было уже некуда.
Исследовав еще раз свои карманы, Алеша нашел небольшую гайку.
Бросил ее в трубу, прислушиваясь.
Раздался сухой звук. Это во много раз увеличивало шансы.
— Ну, держись, дон Педро, — прошептал Алеша. — И запомни: сдвоенное подергивание — все в порядке, строенное — беда.
Держась за края трубы, Алеша повисел некоторое время, а потом, решившись, отпустил руки. В тот именно момент, когда он падал вниз, инстинкт подсказал ему, что сделана непростительная ошибка и выбраться из трубы он уже никогда не сумеет: не выдержит леска, да и у Педро не найдется таких сил, чтобы вытащить.
Вертикальная часть трубы оказалась небольшой: метра два с половиной. Дохнуло смрадом и сыростью. С отчаянием обреченного Алеша стал продвигаться по мокрой трубе, шаря впереди себя босыми ногами. Темнота давила на психику. Алеша сматывал с руки жилку, зная, что всей его затеи хватит только на ее длину…
Еще метр. Еще. То ли от голода и слабости, то ли от канализационных запахов кружилась голова. Порою Алеша был близок к тому, чтобы отказаться вовсе от борьбы и сдаться на милость Босса — будь что будет. Но Алеша знал, что победа приходит часто на самом пределе сил, приходит тогда, когда тяжелее всего сделать последний шаг на пути к ней, и — не сдавался.
Еще метр. Еще… Дергая леску, Алеша подавал знак Педро, что все в порядке. В ответ слышал подергивания. Этот многозначительный разговор, эта отчаянная связь между друзьями была такой важной, такой необходимой. Кажется, лишись Алеша этой связи, он перестал бы искушать судьбу, лег бы на дно трубы и стал бы покорно дожидаться смерти.
Но ответные сигналы шли — там, на другом конце лески, ждал Педро, и, как видно, у него появилась какая-то надежда, если он подергивал все чаще. Он беспокоился об Алеше, и Алеша не мог отречься от своего долга.
Еще метр. Еще… И вдруг Алеше показалось, будто слабый рассеянный свет забрезжил. Он с силой зажмуривался, пробовал сосредоточиться, но ему все мерещился живой свет — откуда он здесь, в этой крысиной норе?
Ага, вот оно что: над головой Алеши чуть-чуть светилась решетка! Но она была ближе, гораздо ближе — в двух метрах от продольной трубы, а может, и еще меньше. Алеша поднялся на ноги, чувствуя, что теперь уже окончательно задыхается, что бетон напрочь душит его.
«Ну, вот и все, — мелькнуло в сознании. — Зачем-то уцелел во время авиакатастрофы. Глупо все, глупо…»
Педро дергал леску,
Гаснущим сознанием, какою-то таинственной и неизвестной его стороной он почуял, однако, что не один, что где-то рядом должен быть, должен быть другой человек.
— Товарищ, — позвал он по-русски. — Помогите, товарищ…
Над головой зашаркали шаги, спросили по-испански:
— Кто-то что-то сказал?.. Эй, мне померещилось, что ли?
«Мне померещилось», — спокойно уже, совсем спокойно отметил про себя Алеша. Ноги подкосились, он сполз вниз, ударившись затылком о бетонную трубу. Боль пробудила угасающее сознание, и это спасло его.
Как во сне, увидел он лицо усатого человека, наклонившегося над решеткой.
— Кто там? — тихо спрашивал человек. — Эй, кто там, ответьте!
Человек смотрел из освещенной камеры и, понятное дело, не мог видеть, что было там, под решеткой. Но он явственно расслышал человеческий голос.
— Кто там?
— Это я, Алеша.
— Кто? Плохо слышу.
Но Алеша уже очнулся — дергалась к тому же леска: Педро в тревоге требовал ответа. И голос, голос звучал, обещая спасение.
— Это я, — едва не плача от радости, сказал Алеша по-испански. — Я узник Босса, помогите мне, я погибаю!
— Боже мой, — возбужденно зашептал человек. — Умоляю вас, говорите тише, тут неподалеку стража… Ободритесь, друг мой, я сделаю все, что в моих силах…
Вскоре незнакомец уже знал в общих чертах о злоключениях бедных кубинцев и Алеши. И Алеша услыхал историю человека, томившегося в тюрьме.
Его звали Агостино, он был одним из вождей новой гаитянской оппозиции. Когда-то Агостино вел борьбу против режима диктатора Дювалье, потом поднимал людей против так называемого триумвирата, при котором на Гаити оставалась та же прежняя полная зависимость от американских монополий.
— Через час сюда придут мои истязатели, — сказал Агостино. — Я многого не знаю, но уверен, что канализационная труба, в которую вы проникли, выходит в море, это в немногих метрах отсюда. В отлив она почти обнажается, в прилив дело похуже… Помогите мне убрать мою решетку: снизу она схвачена болтами…
Энергию человека — и это замечательное чудо природы! — определяют цели его действия. Чем значительнее цель, тем больше сил она высвобождает. Тот, кто поставил перед собою великую цель, достигает многого: становится ученым, изобретателем, проповедником, поэтом, подвижником…
Теперь от Алеши зависела жизнь еще одного доброго человека — борца за свободу народа, и он сумел взять себя в руки.
— Воды, — попросил он, — дайте хотя бы глоток воды, и я тотчас примусь за дело.
Вода нашлась, прямо в рот Алеше полилась тонкая струйка из пластмассовой банки. Он глотал воду и не понимал, утоляет или, наоборот, только обостряет жажду.
Передохнув, Алеша ощупал болты, на которых держалась решетка в камере узника. Их было четыре, и затянуты они были большими гайками.