Пацаны, не стреляйте друг в друга
Шрифт:
– Тяжело бегаешь, говорят.
– Кто говорит?
– Не важно... Агата тоже по утрам бегает?
– Откуда я знаю?
– Бегает. Когда по маршруту, когда от тебя. Ты преследовал ее сегодня...
– Зачем преследовал? Смотрю, бежит, я к ней. А что, нельзя?.. Я вижу, что ты крутой. Но я тоже в этой жизни круто поднялся. И если...
Альберт не договорил. Захарский снова сложил его пополам.
– Плевать мы хотели на твою крутость.
Парень снова присмирел.
– Круто
– Понимаю... Все, договорились, забыл я про нее...
– И гранату обратно забери.
– Какую гранату? – встрепенулся Альберт.
– Которую ты в мой огород кинул. Серебровка, дом у воды, четвертый с краю...
– Я?! Гранату?!.. Когда?
– Недавно. В ночь со второго на третье июня.
– Со второго на третье... А какой это день был?
– С субботы на воскресенье.
– Эта суббота?.. Так меня здесь не было. Я на свадьбе был. Дядя дочку замуж выдавал, сестру мою...
– Где свадьба была?
– Далеко. В Краснодаре. Я только вчера прилетел... И про гранату я ничего не знаю. И не надо мне ее отдавать...
– Как я могу ее тебе отдать? Взорвалась она.
– Взорвалась?! А как бы я мог забрать ее обратно?
– Так бы и забрал... Точно в Краснодаре был?
– Точнее не бывает. Я и билет на самолет могу показать, туда и обратно...
– Покажешь.
– И не знаю, с чего вы взяли, что я тяжело бегаю. Я легкой атлетикой занимался, у меня первый юношеский разряд...
Панфилов разочарованно вздохнул. Может, и не было у парня юношеского разряда, но на задохлика он точно не похож. И ростом не вышел...
Альберт показал билеты на свое имя со всеми отметками о регистрации на рейс. Этого хватило, чтобы его отпустили. Но было мало для того, чтобы снять с него подозрение. Панфилов распорядился досконально проверить его алиби.
Следующим на очереди был сторожевой бомж. Панфилов сначала прижал его к стенке морально.
– Ты говорил, что бегун моего роста, – сказал он. – А этот на голову меня ниже...
– Напутал, – пряча глаза, в страхе перед расправой выдавил мужик.
– И бегает он легко.
– Извините... Обознался...
– Значит, не он.
– Обознался...
– На водку хотел заработать? – недобро усмехнулся Панфилов.
Бомж упал на колени, взглядом моля о пощаде. Но пинка под зад ему все же дали. Левшин постарался. И деньги сторож тоже получил. Две тысячи, как в прошлый раз. Может, и обознался мужик, но Альберта нужно было бы проучить, чтобы за Агатой не бегал...
Панфилов
– Зачем ты огонь развел? – спросил Марк Илларионович. – Лето на дворе...
– Тебе что, дров жалко? – ехидно усмехнулся сын.
– Ты чем-то расстроен?
– Да. Почему ты меня сюда позвал?
– Соскучился по тебе.
– Лучше бы ты меня на остров отправил. И сам бы туда прилетел... Не надоело еще играться?
– Какие игры, сынок?
– В милицию.
– Это уже не игры. Три трупа. Два при мне...
– Хочешь, чтобы меня еще убили?
– Нет, не хочу...
– Тогда увези меня отсюда. На остров... Я позвоню Альфреду, он приедет туда со своей сестрой.
– Ты не говорил мне про сестру...
– Говорю. Красивая она. Может, на ней женюсь.
– Шутишь?
– Шучу... Должен же я хоть как-то развлечь себя в этой дыре...
– С Агатой поссорился? – догадался Панфилов.
– Нужна она мне...
– Она же тебе понравилась.
– С чего ты взял? – вскинулся Кирилл.
– Она не может не нравиться... Знаешь, куда я сейчас ездил? С парнем одним разбираться. Тридцать лет ему, а он по Агате сохнет...
– Сохнет? По Агате? А ты-то здесь при чем? Зачем тебе с ним из-за нее разбираться?
– Не из-за нее... Убийцу ищем. На него показали. Кажется, оговорили. Хотя кто знает... Да и не о нем сейчас разговор. О том, какие страсти вокруг Агаты кипят...
– Заинтриговать меня хочешь?
– Нет, просто говорю...
– Ты хочешь, чтобы я в нее влюбился?
– Ну, почему хочу... – пожал плечами Панфилов.
– Значит, не хочешь? – резко глянул на него Кирилл. – А почему не хочешь?.. Знаю, почему! Агата мне все сказала! Она в тебя влюблена!
Марк Илларионович вздрогнул, как будто холодной водой его окатили.
– Она тебе это сказала?
– Да!
– И ты ей поверил?.. Она же играет с тобой, позлить тебя хочет. Девчонки, они такие... Пошутила, а ты, дурачок, поверил.
– Она не пошутила. А я не дурачок... Она сказала, что ты нарочно меня ей подсунул.
– Я? Тебя? Ей? – Панфилов не изображал возмущения, он действительно был шокирован поведением Агаты.
Может, она и непозволительно вела себя в отношении Кирилла, но, как ни крути, попала она в самое яблочко. По большому счету, он действительно подсунул ей своего сына. И горько было осознавать, что сделал он это зря. И Кириллу травму нанес, и Агату обидел.
– Да! Меня! Ей!..
– Она тебе и не такого наговорит, – беспомощно качнул головой Марк Илларионович.