Пацанячьи истории. Вафлерша

Ненароков Андрей Юрьевич

– Ты, дядя, оборзел! – крикнул Гудымов, который сам хорошо умел колотить понты. – Ты Ваську Корявого знаешь?! – назвал он самого страшного на районе человека.

– Знаю – это я, – рассмеялся грузчик.

Но Гудыма не так просто было смутить:

– Сейчас рога поотшибаем, посмотрим, какой ты Корявый!

Великану надоело спорить, и он сунул здоровенный кулак в морду Бориса. Со стороны могло показаться, что удар несильный, грузчик, словно нехотя, отмахнулся от надоедливой мухи, но Гудым, отлетев метра на два по коридору, упал на пол. Клестов отпустил

бутылку и бросился поднимать товарища, делая вид, что очень озабочен его здоровьем. На самом деле ему хотелось отдать шампанское и смыться, не сильно теряя лицо.

– Борис, уходим, – тряся друга, говорил он.

Гудымов был в полном ауте, и Виктор, приподняв его, оттащил в умывальник, где облил его голову холодной водой, после чего Борис начал приходить в себя.

– Где я? – были первые его слова.

– В общаге, Корявый тебе в дыню дал.

– Хороший удар, как ларек вскрывали, помню, как в общагу шли, помню, а Корявого совсем не помню.

– Лучше и не вспоминай, пошли на улицу.

Вахтерша посмотрела на них, ехидно улыбаясь, когда незадачливые Дон Жуаны покинули общагу.

– Я этого так не оставлю, – хорохорился не пострадавший Клестов. – Мы еще накажем этого Корявого.

– Успокойся, Витек, от самого Васьки в морду получить незазорно, – сплюнул Гудымов скопившейся во рту кровью.

– Пошли лучше во вьетнамскую общагу. Там нам точно не откажут.

– Вьетнамок ебать – это полный отстой!

– Ты что, Гудым? Я их на комбинате рассматривал, есть вполне приличной наружности. На любителя конечно, но не полный отстой.

Общага с работницами из Вьетнама находилась в трех кварталах. Вьетнамки были присланы в Советский Союз по межправительственному соглашению для работ на тяжелых и вредных производствах, туда куда гражданки СССР не хотели идти работать. Они должны были отрабатывать долг Социалистической Республики Вьетнам за помощь, оказанную во время войны с американцами.

– Кидаем камешки в окна, пока из какого-нибудь не спустят связанные простыни, – объяснял Виктор товарищу.

– Ты тут уже был?

– Нет, Серый рассказывал. Ты только сильно здоровые камни не кидай, а то стекло разобьем, шумиха начнется.

Пацаны начали кидать камешки, пока окно на втором этаже не распахнулось. Белые простыни, связанные крупными узлами, вывались из окна и почти достигли земли.

– Не стой, Боб, раззявив рот, забирайся быстрей наверх. Наебемся же сегодня.

Десяток тоненьких ручек вьетнамок держали за край получившейся из простыней веревки, пока Борис, цепляясь за нее руками и ногами, не показался в окне. С подъемом Клестова дела пошли веселее, Гудымов тянул за простыни с силой десяти вьетнамок.

– Как вас зовут, товарищи? – смешно произнося слова, спросила бойкая вьетнамка.

– Это товарищ Борис, а я товарищ Виктор, – смеясь, представил себя и друга Клестов.

– Я товарищ Ван Ден Ка, бригадир. – Каковы цели вашего посещения?

– Ебаться хотим, – резко сказал Гудымов, у которого трещала голова после удара Корявого и ему было не до сантиментов.

– Ебаться –

это хорошо. Нам нужно посовещаться.

Вьетнамки вышли, а парни начали рассматривать убранство комнаты во вьетнамском стиле – циновки, иероглифы и фотографии девчонок из далекой страны.

– Вот этим двоим нужно забеременеть, – сказала бригадирша, заводя в комнату двух щуплых низкорослых вьетнамок. – Они домой хотят, а контракт на четыре года, им еще по два года работать осталось.

– Прям так и забеременеть, а претензий в виде алиментов не будет? – ушло спросил Клестов.

– Претензий нет, – замотали головой вьетнамки, которые предназначались для соития.

– Их просто отправят на самолете в Ханой и вы их больше не увидите, – принялась уговаривать Ван Ден Ка.

– Мне как-то стремно, Гудым, прямо как на профсоюзном собрании, призывают выполнить план по обрюхативанию. Может, пойдем?

– Витек, что ты ссышь, надо помочь работницам из дружественной социалистической страны. Они не заразные, бригадирша?

– У них все холосе, медицинский осмотр недавно проходили.

– Ванденка, водка есть? – спросил Борис бригадиршу, переиначив ее фамилию и имя на русский лад.

– Рисовая, с дома.

– Ставь на стол и вали отсюда, – приказал он и схватил за руку показавшуюся ему более привлекательную вьетнамку.

Гудымов, не дожидаясь, когда достанут водку, схватил девушку за талию и повалил на ближайшую кровать. Она не сопротивлялась бурному напору, а помогала освобождать свое тело от одежды. Боря же не снял ничего, даже засаленную ветровку, только догадался скинуть туфли. Приспустив до колен штаны вместе с трусами, он лег на вьетнамку и начал тыкаться членом у нее между ног, ища отверстие.

– Помоги, блядь, попасть в пизду, – раздраженно сказал он, когда через полминуты усердного тыкания фаллос так никуда и не проник.

– А что такое блядь, пизду? – спросила вьетнамка почти без акцента.

– Пизда у тебя между ног, а блядь – это ты.

Девушка ухватила крепкий, как палка, член Гудыма и прижала к своему маленькому сухому влагалищу. Широко раздвинув ноги, она почувствовала, как член с трудом начал втискиваться внутрь. Вьетнамка вскрикнула, фаллос, не пройдя и половины пути, излился мощными толчками в только что лишившиеся девственности влагалище. Наполнившись спермой, женское лоно оказалось более проходимое, и уже кончивший парень начал ходить в нем уверенными толчками, расширяя его узость. Через пару минут член обмяк, и Борис с чувством выполненного долга вытащил его.

– Что за блядство? – возмутился Гудымов, взглянув на причиндалы. – У меня весь хуй в крови. Ты что течешь или я пизду порвал?

– Я девушка, у меня это в первый раз.

– Слыхал, Клест, я вьетнамке целку сломал. Ха-ха-ха.

Виктор на соседней койке еще и не начинал во всю резвиться. Раздевшись сам и раздев девушку, он залез под одеяло и опытными движениями начал возбуждать ее, гладя ее маленькие груди, худенькое тело и маленькую попочку.

Услышав радостные возгласы Бориса, он нехотя отозвался: