Пацифист
Шрифт:
– Могу я, - и "Филин" взялся за дело.
Ох, и погонял он меня, как его крылатый "тёзка" по степи какого-нибудь мексиканского тушкана.
Начали мы с географии... сперва Агрия, потом Гилея, чтобы в конце концов добраться до Земли... даже про Луну, гад, спросил... По-моему, ему просто стало интересно, насколько далеко простираются мои знания...
– Я особых подробностей ландшафта не знаю, только общие данные... жизненно необходимые, - попытался я хоть как-то приглушить безудержный энтузиазм "Пушкина".
– Это какие
И я, на свою голову, принялся перечислять: температура на поверхности, состав атмосферы (если она есть), наличие воды...
– Так ты что, знаешь характеристики всех планет?
– Не всех, только систем Альфы Центавра и Солнца.
Тут "Пушкин" обрадовался и ну меня гонять, Дёмин его едва остановил. Зато потом они оба набросились на меня по истории, задавая попутно вопросы о политическом устройстве Империи, Содружества и других стран, их экономике, законах... Не многовато ли для простого кадета?
Всё это продолжалось, пока мы не добрались до понятия "тезоименитство" - день почитания святого мученика, в честь которого названо высокопоставленное лицо, принадлежащее к правящему дому. Проще говоря - именины императора или кого-то из его августейших родственников.
Тут уж я не выдержал:
– Я что-то не понял, этот вопрос по какому предмету? Закону божьему? Так он, вроде, - необязательный.
– Алексей, ты знаешь, что Русская православная церковь - это один из столпов, на котором зиждется величественное здание Российской империи?
Ну зиждется... Ну и фиг с ним! Мне-то что?
– А как ты вообще относишься к религии и Церкви?
– спросил "Пушкин".
Да никак не отношусь! Они сами по себе, я сам по себе. Ну не приучен я уповать на волю божью!
Вот только по строгому взгляду подполковника я понял, что такой ответ ему не очень понравится. Можно сказать совсем не понравится!
Поэтому я постарался не брякнуть первое, что пришло в голову, а ответить более взвешенно... Ну-у, насколько умею... Всё-таки всякие там богословские споры - это явно не моё:
– Я не собираюсь разрушать основы общества и уважаю сложившиеся традиции, но какое отношение религия имеет к военному делу?
– Тут, скорее, вопрос веры, мировоззрения, - пояснил Дёмин, - Религия может быть разной, но трудно доверять тому, кто ни во что не верит.
М-да-а-а... Похоже, для меня это слишком мудрёно. Я-то привык верить в себя, а уповать на помощь некой сущности, которую в глаза не то, что ты, никто толком видел... Как-то легкомысленно, что ли?
– Что вы к пареньку привязались, - неожиданно пришёл мне на помощь "испанец", - Военный должен прежде всего быть профессионалом в своём деле. Особенно это касается пилота звездолёта. А вот если он... этот летун... не дай бог... растеряется в критической ситуации... тем более в бою... тогда и ему, и всем остальным останется только молиться! Только вряд ли им это поможет!
– Революционер ты, Жора, - с укоризной заметил Александр Сергеевич.
– С чего это вдруг?
– шутливо возмутился майор, - Я, между прочим, как Остап Сулейман ибн Бендер, чту уголовный кодекс, а вместе с ним и всё остальное: и устои, и скрепы.
– Тогда с чего ты решил вступиться за парня?
– продолжал допытываться "полкан", - Неужели он того стоит? Прирождённый пилот?
– Это, Николай Николаевич, покажет лишь время. А я могу сказать одно: малый не юлил и не ловчил. Был честен и прям, нравится это кому-нибудь или нет.
– А корабль ты бы ему доверил?
– Сейчас?! Мальчишке, у которого ноль часов налёта?! Нет! Что я сумасшедший что ли?! Ты на тренажёрах занимался?
– это он уже мне.
– Капсулах-имитаторах?
– Да, на них самых.
– Не-ет, откуда, я ж их в глаза не видел!
– пожал я плечами.
– Ха! Ещё увидишь!
– Ты так в нём уверен? Даже нашего мнения не спрашивая?
– прищурился начальник корпуса.
– "Кто хочет - тот добьётся, кто ищет - тот всегда найдет!" - песня есть такая, старинная, - откликнулся чернявый, - То, что я пацану не доверю звездолёт, ещё не значит, что он не сможет им управлять.
– Что-то я тебя плохо понял, - покачал головой Дёмин, - Поясни!
– Чего тут непонятного?! У парня опыта ноль целых, хрен десятых, так что корабль... находясь в здравом уме и трезвой памяти... я ему ни в жизнь не доверю. А вот если с экипажем, не дай бог, что-то случиться, он, будучи на борту, может оказаться единственным, кто, исправив повреждения и проложив новый курс, сможет спасти звездолёт и всех уцелевших.
– С вероятностью больше пятидесяти процентов?
– Думаю, больше девяноста, близко к ста. В конце концов, от досадной случайности при пилотаже никто не застрахован.
– М-да, - качнул головой полковник, - Ну что ж, пора выносить вердикт, - похоже, он уже принял какое-то решение, и тут его слово было решающим.
– Подождите, Николай Николаевич, - неожиданно "проснулся" круглолицый, - а по иностранным языкам вопросов что, не будет? А то Эльвира...
– Проклятье! Не напоминай мне о ней!.. Отвечайте, молодой человек, какими языками владеете?
– Иностранными?
– Предполагается, что все три русских, ты знаешь?
– влез с пояснениями "испанец".
Да я о них слышу впервые. Это что, диалекты какие-то?
– Русский устный, русский письменный и русский матерный, - наставительно произнёс майор, - Последний каждый уважающий себя пилот звездолёта должен знать в совершенстве.
– Зачем это?
– удивлённо воззрился я на него.
– Чтобы ему, в случае чего, было что сказать и пассажирам, и экипажу... От души!
– и захохотал.