Падай, я ловлю

Семакова Татьяна

Зотов прыскает и встает на защиту:

– Сжалься над девчонкой. На улице сорокет.

– Двадцать восемь, не больше. В машине и ресторане есть кондиционер. Простудится еще, совсем не в кассу.

– Мне переодеться? – кривляюсь, раздражаясь.

– Не надо, и так уже яйца отсидели, вот-вот птенцы повылупляются, – ехидничает Родион в отместку. – Двигай давай, жена президента.

– Всего лишь невеста бухгалтера, – продолжаю перепалку, обуваясь.

– В перспективе, – прилетает ответка.

– Еще скажи,

под вопросом.

– Нет, тут решено. Но будешь меня доводить, я пересмотрю условия и просто запру тебя на седьмом этаже.

– А дракона под дверь посадишь?

– Чтобы опять твой рыцарь прибежал спасать? Вариант.

– А сам-то ты с какой целью на огонек тогда заглянул? Доспехи в плечах не жмут?

– В другом месте, – ухмыляется нагло, шлепая меня по попе.

– Скотина, – шиплю сквозь зубы, закрывая дверь.

– Подождите! – выпаливает Зотов, хлопая себя по груди.

– Ну чего еще? – вздыхаю, глядя на него с неудовольствием.

– Свечку забыл, – огрызается Дмитрий и первый начинает спускаться.

– Придурок, – выдыхаю тихо, разворачиваясь обратно к двери и копошась с ключами.

– Я все слышал!

– Да мне похер!

– Дохера смелая, да?!

Набираю в грудь побольше воздуха, а Туманов подходит вплотную и обнимает со спины.

– Остановись, – шепчет в макушку и туда же целует.

Выдыхаю и наконец-то закрываю дверь, проворачиваясь в его руках и цепляясь за шею.

– Это ты начал, – ворчу ему в грудь.

– Малость занесло. Не психуй.

– Я могу переодеться, но будет не так стильно смотреться, – иду на мировую, задирая голову.

– Не нужно. Ты такая красивая, что все равно будут смотреть и раздевать взглядом. Хочу тебя поцеловать, но боюсь получить крошечной сумочкой по голове за смазанную помаду.

– Правильно боишься, – ехидно улыбаюсь и под смешок выскальзываю из его рук.

«Чертова помада…», – ворчу мысленно, выходя из подъезда.

– Куда он делся? – растерянно оборачиваюсь к Туманову.

– Поедет на своей, займет стол, чтобы хоть кто-то за тобой присматривал. Я останусь в машине.

Садимся в машину, я пристегиваюсь, а он достает бумажник, а из него – несколько пятитысячных купюр, и протягивает мне.

– Это еще что? – хмурюсь, вцепляясь в сумочку.

– Плата за секс, – бросает грубо, а у меня начинают дрожать губы, так это обидно звучит. – Саш, не тупи, – вздыхает, размякнув от моего жалостного вида. – Ты не завтракала, закажи себе поесть.

– Я сама за себя заплачу, – не к месту проявляю самостоятельность, отлично зная, что цены в меню гораздо выше моих доходов.

– Если сейчас же не заберешь, затолкаю в трусы, а вечером заставлю раздеваться под музыку, – грозит с рыком.

– Если возьму, вечером под музыку разденешься сам, – выставляю встречное условие.

– По рукам, – соглашается легко и протягивает купюры поближе.

Прищуриваюсь,

опасливо забирая деньги, но его взгляд остается кристально честным.

– Окей, – тяну недоверчиво, убирая их в кошелек. – Но если не сдержишь слово…

– Сдержу. И ты об этом пожалеешь, поверь.

– А костюмчик на липучках прикупишь?

– У меня есть, – прыскаю и закрываюсь от него ладонью, отчаянно краснея. – Ты попала, – хмыкает нагло и заводит мотор.

Спустя час уже листаю меню, отмечая неприятное волнение и дрожь в пальцах. И предполагаемая встреча с отцом Дани меня не сильно беспокоит, этот мужчина всегда казался мне весьма приятным. Причина в том, что меня посадили за тот же стол, за которым всегда сидела с Борисовым. Наверняка администратор узнала, я ее – да: эта женщина бессменна и, судя по ее лицу, бессмертна. Не знаю, сколько нужно сделать уколов красоты и подтяжек, чтобы натянуть кожу до почти прозрачного состояния, но ей на удивление идет эта приветливо-учтивая маска даже в комплекте с немного морщинистой зоной декольте.

Делаю заказ на одного, стараясь не коситься на Зотова за соседним столиком и вообще не замечать его, будто незнакомы. Зато он ни в чем себе не отказывает: замечаю, как он трижды за пятнадцать минут меня фотографирует. В итоге не выдерживаю и опускаю голову, наминая накрахмаленную салфетку в ожидании заказа. А приносит его аж сам владелец. Что ж, похоже, умение пустить пыль в глаза у Дани от папочки.

– Ой, – роняю смущенно, – Вячеслав Викторович. Спасибо, – принимаю чашечку кофе из его рук. С подносом, конечно, разгуливать по ресторану он не станет.

– Александра, я несколько растерян, – приподнимает брови, садясь рядом. – Хотя, должен признать, встрече рад, – добавляет с улыбкой.

– И я, – скромно потупляю глазки и вновь принимаюсь теребить салфетку. – Хотя, должна признаться, я с корыстным умыслом.

– Догадываюсь, учитывая, что ты одна, – вздыхает, – но могу и ошибаться в выводах. Слушаю тебя.

– Я… – замолкаю и выдыхаю. По-честному, оказывается не так-то просто врать, от того решаю, что и не стоит. – Я могу говорить откровенно? – поднимаю на него робкий взгляд.

– Конечно, – слабо кивает и в этот момент бросает ненавязчивый взгляд на наручные часы.

– Я узнала о Марине, – сообщаю коротко, поняв намек. – Мы расстались.

– Вот как? – удивляется вполне искренне, а я не удерживаюсь и хмыкаю. – Что ж, такой вариант взаимоотношений подходит не каждому, – заключает флегматично и ждет дальнейших пояснений, какого черта я забыла в его ресторане уже с большим интересом.

– На квартире остались некоторые вещи, ценные для меня, но я не могу найти Даню, – выдаю на одном дыхании. – Не знаю, чего он добивается таким поведением, но мне бы хотелось решить вопрос без лишнего шума. Марина достаточно изваляла меня в грязи.