Падающий цветок
Шрифт:
От меня не укрывалось и любопытство слуг. Никто из них видимо не подозревал, что Аль-Мактум приедет не один. Они пробегали мимо меня и пытались рассмотреть повнимательнее.
Через несколько минут братья Аль-Мактумы подходят ко мне. Очень похожи внешне, практически одни черты лица на двоих, но у каждого они огранены по-разному. Амир более серьезный, у него на лбу морщинки от того, что он часто хмурится. А еще глаза колючие, не злые, а цепкие, он пристально все изучает и пробует на вкус. В нем есть что-то хитрое.
Ахмед же просто
– Амир, рад представить тебе Викторию. – Ахмед переходит на английский. Мужчина внимательно изучает моё лицо, словно пытаясь рассмотреть, что скрывается за телесной оболочкой. – Вика, это мой брат и прямой наследник престола, принц Магомед-Амир Аль-Мактум.
– Для меня честь – знакомство с Вами. – не зная их этикета и правил, просто слегка наклоняю голову. – прошу меня простить, я пока невежа в ваших обычаях. Обещаю, быстро всему научиться.
Не удерживаюсь и слегка улыбаюсь. Ахмед усмехается, уголки его губ поползли вверх. Он был доволен моим ответом. Мы встречаемся глазами.
Амир же приложил руку к своему сердцу, на его руке красуется перстень, такой же как у Ахмеда, схожая огранка и камень, но узор на нем отличается лишь мелкими нюансами. Он говорит с характерным, уже знакомым мне акцентом:
– Я тоже рад знакомству с Вами. Надеюсь, что Виктория, Вам понравится у нас. – он бросил осуждающий взгляд на брата. Характерный и ярко выраженный. Он мог значить только одно. Мое появление здесь не одобряли.
После соблюдения протокола и всей церемониальной части мы зашли в дворец, внутри которого был невероятный синтез арабского колорита и современной практичности. Я вертела головой, пытаясь запомнить многочисленные коридоры и лица прислуги. Тщетно. Всего было так много, что голова пухла от эмоций.
Я следовала за Ахмедом шаг в шаг, не желая отставать от него. Хотя его один шаг приравнивался к трём моим, поэтому я практически бежала.
– Ты пока поживешь в моей в комнате, завтра-послезавтра подготовят твою, сможешь перебраться в нее. Ты сможешь ее обустроить так, как захочешь этого сама. Мебель, ремонт, все… Любое твоё желание.
Слова Ахмеда режут слух, становится гадко в душе и горько во рту. Я понимала, что у него есть невеста, а я просто наложница. Первая, но не последняя, а значит я не буду засыпать и просыпаться с ним.
Но мне все равно становится невыносимо больно. Лицо выдаёт меня, отображает все эмоции. Становлюсь грустная, а глаза наполняются слезами.
– Как скажешь. – послушно говорю ему, обхватывая руками плечи. Нет, я не буду спорить с Ахмедом, не буду устраивать сцен и пытаться сбежать от него. В чужой стране, не зная языка и обычаев, я очень быстро пропаду и влипну в неприятности.
Я изменю тактику, буду послушной и верной наложницей Эмира, выучу все, что полагается, чтобы понимать, что вокруг меня говорят. А потом, я заставлю его самого меня отпустить. Подарить свободу.
+++
Ахмед.
В детстве я очень любил этот дворец – мой дом. Всегда светлый и тёплый. Когда Мама смеялась, ее смех эхом звучал по всему дворцу, у нее был красивый и звонкий смех. Нам с Амиром нравилось травить шутку за шуткой, заставляя ее смеяться. Мы соревновались в юморе, развлекая ее.
После ее смерти здесь стало пусто и холодно. Только слуги снуют туда-сюда. А после долгих лет жизни за границей мне тут стало совсем неуютно, мне не нравилось все тут. Каждый предмет мебели чужой.
Все эти протоколы вызывали во мне приступы уныния.
Докуривая сигарету, я жадно наблюдал за Малой, пытающейся справиться со своим волнением. Она тоже чувствовала себя здесь чужой, ходила из угла в угол, пыталась найти себе место. Она хорошо влилась в мою комнату, словно и всегда жила в ней.
Потрясно смотрится на моей кровати, особенно светлые волосы на чёрных простынях. Маленькая богиня. Пусть спит тут каждый день, греет простыни в моё отсутствие, пропитывает их ароматом своего тела. Хочу ее видеть именно тут.
Я бы оставил ее здесь, пусть даже свои вещи раскидывала бы, но другие не поймут. Мне и слова не скажут, не посмеют собаки, а ее могут загрызть за это, пока я не вижу. Слишком много привилегий для девчонки. Не простят не соблюдение правил. Пусть освоится, заведет тут друзей, потом можно будет ломать устои.
– Отдохни. – бросаю ей, вставая. Мне нужно навестить отца, он меня ждет. – Я скоро вернусь.
Замирает, как дикая лань в поле, услышав выстрел. Страшно.
У апартаментов отца стоит охрана, они днем и ночью охраняют покой своего Эмира. Каждый из них проходит тщательный отбор, они просто церберы, не ведущие страха; у них напрочь отсутствует инстинкт самосохранения.
У кровати отца сидит худенькая фигурка в длинном платье. Густые рыжие волосы собраны лентой в хвост. Девушка читает ему стихи Омара Хайяма, которые отец так любит. Книжка лежит у нее на коленях. Размеренный голос убаюкивает.
Рядом с отцом стоит больничная аппаратура, она поддерживает его уже многие месяцы.
Замечая меня, девушка встает и расплывается в улыбке, на щеке образуется красивая ямочка. Джанна. Прекрасная и милая Джанна. Моя первая любовь.
– Великий Эмир. – она делает поклон, краснея. Она с детства забавно краснеет. Красота Джанны покорила множество мужских сердец, даже мой брат Амир был влюблён в нее по уши. Но она выбрала меня. Это, пожалуй, первый случай в истории, когда девушка выбрала не первого принца, а второго. Она отказалась от власти в пользу чувств, и это было достойно уважения. – Ваш отец попросил зайти к нему и почитать книгу.