Падающий цветок
Шрифт:
Амир старается особо не разговаривать со мной. Чувствую, что я ему не очень нравлюсь, он старается держаться отстранённо.
– Расскажешь мне потом правила? – тело напряжено до хруста суставов. В присутствии брата отца моего ребенка я чувствую себя глупой малолеткой, которая вернулась с дикого перепихона и теперь пытается забрать своего ребенка у взрослых. – Пойдём ужинать.
– Да, ты пойдёшь с нами? – Мустафа берет Амира за руку, вскакивая на ноги.
– В следующий раз, Мустафа. У меня сегодня много дел. – мужчина ласково приглаживает волосы и встаёт. Удивительно, но при таком отце братья умеют
– Да. – тихо отвечаю я, продолжая испытывать колоссальную неловкость в его присутствии.
Он кивает, никак не комментируя свой вопрос, прощается с Мустафой и скрывается во дворце, оставляя нас. Лишь случайно я замечаю, что следом за мужчиной тут же направляется охрана.
Когда мы остаёмся с Мустафой, меня начинают одолевать неприятные мысли, которые кружатся роем в голове. Где-то недалеко от нас решается наша судьба и мы ничего не можем сделать. Я даже не могу узнать что происходит, остаётся только довериться Аль-Мактуму. В одном я могу быть уверена точно – он не причинит боли Мустафе. Это должно быть самое главное. А мне? Он сможет причинить боль мне?
Быстро переодевшись в удобную одежду, я проследила, чтобы сын поужинал. После этого к нему пришёл преподаватель, пожилой араб, который занялся с Мустафой арабским и арифметикой. Ахмед обещал найти кого-то более прогрессивного для сына, но чтобы не терять время сейчас – с сыном занимался преподаватель их детства.
Мужчина был очень приятен и сдержан, относился к сыну хорошо, и это пока было самое главное.
Я не находила себе места в этом месте, расхаживая из стороны в сторону, поглядывая на часы. Ахмеда уже не было часа два. Достаточно много для простого семейного разговора. У меня не было телефона или ноутбука, любого выхода в интернет. Я не могла ему позвонить или написать, как у него дела. Это пугало меня.
Время все шло, а Ахмед не появлялся. Нервозность нарастала.
Не желая пугать сына, я старалась выглядеть веселой, укладывая его спать.
Была уже ночь, а Аль-Мактум даже не передал весточки. Запертая в этих стенах, я не могла ничего сделать. У меня даже не было предположений, где он мог быть.
Вариантов было не так много: либо отец Ахмеда сделал что-то нехорошее, либо Ахмед бросил нас. Только как можно было узнать правду?
+++
Мне снился сон. Впервые за долгое время. Обычно я провалилась в объятия Морфея, пребывая в бессознательном состоянии ничего не видя и не чувствуя.
Я была дома. Лежала на своей старой кровати в маленькой комнате и слушала музыку. Мне все также хотелось бури эмоций и опасных приключений. Я рисовала в своём альбоме, пытаясь восстановить по памяти маленькие дома в Антананариву.
– Вика! – родной мамин голос заставил меня встрепенуться, подлинять голову и нажать стоп в плеере. Ее голос был бальзамом для меня. – Почему ты дома? Ты не собираешься на пары?
И вот, я вроде осознаю, что я больше не учусь в университете и у меня есть сын, но сердце с такой радостью ухает от мысли, что я могу пойти учиться, как самая обычная девчонка
Выхожу из своей комнаты, чтобы посмотреть на родителей, собирающихся на работу. Проходя по коридору, пытаясь рассмотреть стены, из памяти стали стираться детали, воспоминая состояли из общих мелочей.
Мама с папой выглядят счастливо и непринуждённо, они сидят за столом на кухне, наслаждаясь завтраком.
Прислоняюсь к стене, стараясь рассмотреть их лица, впитать их, потому что они расплываются, медленно стираются, будто я не могу их вспомнить. Лица самых родных мне людей.
– Я соскучилась. – тихо говорю им, понимая что я во сне, что они не слышат меня.
– Я безумно хочу к Вам!
– Вика. – Мама подходит ко мне и покрывает лицо поцелуями. Я так отчётливо чувствую ее запах. Все так реально. Не хочется, чтобы сон прекращался. На глазах наворачиваются слезы. – О чем ты?
– Мама! – из груди вырывается хриплый крик. Больно от этой долгой разлуки. Больше всего на свете хочу поговорить с ними. – Мамочка!
Жмурюсь от нахлынувших эмоций, пытаясь справиться со слезами, когда открываю глаза, оказываюсь в шатре. Один на один с Зейдом, раскуривающим неторопливо кальян.
– Я тоже соскучился по тебе. – говорит он, не глядя на меня. Мне хочется сказать ему, что все эти слова говорила не ему, что он убил людей, а так было нельзя. И я благодарна ему, что он сохранил жизнь нам жизнь, но…не успеваю открыть и рта, как Зейд продолжает: согласись, нам было спокойнее вместе. Мы жили в гармонии, наслаждались каждым днем. А что теперь? Ты счастлива? Что хорошего в Ваших отношениях кроме секса?
– Мы счастливы. – убежденно говорю ему. Зейд поднимает на меня глаза, и я отшатываюсь. Его глаза становятся зелёными. Он усмехается. Лицо мужчины меняется, и вот передо мной уже сидит Ахмед, медленно выпуская кружочки белого дыма.
– А что если я с Джанной счастливее? Где же я сейчас? Почему не с тобой?
Осознавая, что это просто сон, я начинаю повторять:
– Это просто сон, мне нужно проснуться! Просыпайся, Вика! Просыпайся!
Мое тело покрылось холодной испариной, мне было страшно до жути. Знобило.
В комнате уже не так темно, солнце начало подниматься. Пришлось обхватить себя руками, чтобы хоть как-то успокоить дрожь. Говорят, во сне подсознание показывает нам наши мысли.
Что показывал мне мой сон? Как сильно я соскучилась по родным? Я три года не видела маму с папой, цепляясь только за воспоминания о них. У меня не было даже их фотографий. Жутко переживала, что с ними и, что они чувствуют от того, что мы не общались столько времени. Они точно переживают. Ненавидела себя из-за того, что причиняю им боль.
Мое желание отправиться на Мадагаскар перевернуло не только мою жизнь, но и жизнь моих близких. Оставалось только представлять, что было бы, если бы мы с друзьями провели лето в родном городе и не поехали в это чертовое путешествие.
Раздался тихий стук в дверь, обостряя все мои чувства. Сердце убежало в пятки. Дыхание перехвалило. Неужели Ахмед вернулся?
Но он вряд ли бы стучал в дверь…
+++
Меня охватило страшное предчувствие чего-то плохого. Оно меня сжирало изнутри.