Падение "ангелов"
Шрифт:
Пехотинцы стали наступать плотной группой — их броне нет дела до стрекотаний мелкого калибра орудий легионеров, и она покрылась фонтаном искр и мелких трещин. «Судьи» как-то попытались ответить кучным огнём, но им в спины снова ударила пулемётная очередь и они оказались зажатыми между молотом и наковальней.
Число легионеров стремительно приближалось к нулю, они распылались и «умирали». Воздух наполнился ароматом плавленого металла и горелых проводов, насытился роем разрывных пуль.
— Сдаюсь! Сдаюсь! — раздался истошный рёв, когда последн6ие легионеры распылались на части.
— Взять их! — отдал приказ Андронник.
В живых осталось двое сепаратистов из «судей»,
— Предатели! — вырвалось грубым гласом из решётки шлема и поднял оружие «Судья» от лоялистов, когда увидел, как на поле боя вышли венецианцы, а вместе с ним автоматы вздели все сторонники Рейха.
Гвардейцы даже не ответили, лишь изредка переглядываясь между собой. Установилась напряжённая тишина, и только с тихим ветром доносились звуки далёкой пальбы и взрывы.
— Опустить оружие! — скомандовал Андронник. — Они за нас.
— Точнее сказать, мы против сепаратистов, — вмешался Доуху, встав рядом с киберариями перед венецианцами.
— Что?! Я видел, как они мочили наших! — выкрикнул кто-то из ополченцев Рейха. — Троих наших порешили.
— Ну, тогда мы были в заблуждении, — без хохмы, сдавленно говорит Доуху. — Прошу простить, но выполняли ложные приказы.
— Кто виноват и, кто прав, потом решим Имперский Трибунал, поскольку на него возложены эти полномочия и решения о вине или невиновности — его юрисдикция, — слово взял Андронник. — А сейчас нам нужно вернуться к войне, — киберарий обратился к «Судье». — Свяжитесь нашими во дворце. Они должны были вроде пригнать пару САУ. Если так, то мне нужен будет контакт с артиллеристами.
После сказанного, Андронник дёрнул Доуху в сторону, и они отошли в сторону, чтобы их разговор оказался в тени.
— Ты как?
— Всё в порядке, теперь я знаю кого необходимо карать… и не только за смерть Жака. Они мне лгали, они использовали меня в своих чёрных целях. На моих руках — кровь невинных, — гневно стал говорить герцог. — Они использовали моего сына, как затравку, использовали, как вещь.
— Как ты собрал все боевые единицы?
— Когда мы раскрыли их долбанный манёвр, я приказал собраться всех в условной точке. Это на севере от Великого Коринфа, в холмах.
— И там вы решили нам помочь? Вы снова на стороне Рейха?
— Нет. Мы вершим месть, за ложь и предательство. Мы сражаемся не за вас, но против Конфедерации, — тон речи Доуху стал более гневным. — Ты думаешь, я не знаю, какое решение вынесет Имперский Трибунал? Я знаю правосудие Рейха и поверь, как только всё закончится, ты меня больше не увидишь… никто не увидит.
— Понимаю, — тихо выговорил Андронник, взглянув на картину — всё устлано телами из плоти или металла; до сих пор киберарию что-то аукается в том месте, где должно быть сердце нечто холодное и неприятное, он до сих пор не может поверить в то, что брат пошёл на брата, что орден встал против ордена, что те, кому принесли прогресс науки и технологий, подняли оружие на просителей. Тела, пролитая кровь, стали свидетельством безумия, на которое решился пойти Фемистокл и всё ради чего? Амбиции, страшная гордыня разожгла в полководце страстное желание одеть на себя венец власти. Он не объявил себя царём, не стал генералом, не выбрал себе должность «геронта парламента», ибо все его устремления намного дальше. Андронник чувствует, что Фемистокл решил получить место в Риме, на самом имперском троне, видя себя повелителем всей Империи. У Андронника
— О чём задумался? — спросил герцог, тряхнув Андронника.
— Да так… просчитываю возможности дальнейшего развития событий.
— Мне нужны доступы к вашим каналам связи, чтобы мы могли связываться.
— Хорошо, обратись к «судье». Он всё выдаст.
Доуху отдал приказ одному из своих воинов, чтобы всё получить, как тут же снова заголосили немногие граммофоны, работающие в городе:
— Говорит Круг Жрецов Греческой Конфедерации! — голос оратора стал более жёстким, мелодичные пения пропали, вместо этого возбуждённая речь. — Мы призываем вас не слушать спесивые речи кардинала, ибо этот слабак не понимает истинного положения вещей. В городе остались мятежники и мы, великие граждане свободной страны, должны сокрушить их. Не оказывайте никакой помощи теми, кто сомневается в правильном и любимым богами курсе, выбранным их ставленником — Фемистоклом, ибо это преступление, которому нет прощения! Воздавайте хвалу богам в битвах, приносите кровавые жертвы и не гнушайтесь, под них могут сойти любые животные, даже и ваши соседи, которые не разделили правильного пути нашего великого повелителя. Не опускать оружие! Стройте полевые жертвенники! Вы посмотрите на то, что нам показывает Алэксандэр «Слово Правды». Он ведь правдиво изобразил то, как Сражаться, сражаться и только сражаться с выродками Рейха! Великий Коринф теперь в ваших руках, дерзайте!
Тут же, когда вещание прекратилось, к двоим присоединился ещё один боец, выставив перед собой наручный планшет и готовясь воспроизвести видео:
— Господа, эта запись была каким-то чудом выложена в сеть, — сказал боец и активировал запись и тут же замелькали какие-то картинки, но чётче всего можно было разглядеть заплаканное лицо женщины:
— Если кто меня слышит… помогите! Он… они совсем озверели. В наш дом вломились и потребовали отдать все ценности, а после, — женщина с рыжим волосом едва не ударилась в плачь. — У меня были три дочери, шестнадцать, семнадцать и девятнадцать лет и те, кто называет себя сторонниками свободной Греции вытащили их и потощали куда-то. Говорят, «на революционные нужды».
— Прекрати, — резко оборвал Андронник, и боец нажал кнопку «стоп». — Удалось засечь где это?
— Да, судя по геолокации это на востоке, в двухстах метрах отсюда. Знаете, это первый раз, когда такое случается.
— То есть?
— Мы встретили пару гражданских, которые поведали нам, что они стаскивают куда-то женщин, которые были лояльны к Рейху, либо пассивно отнеслись к новой власти. Судя по всему, они устраивают большой притон для своих утех.
— Удалось выяснить где это? — спросил Доуху, подняв оружие к груди.
— Да, есть даже приказ под это дело?
— Что!? — в металлическом голосе Андронника раздалось гневливое возмущение.
— Да… как его, Гарсия, именуемый «Царём всегреческим и тираном Великого Коринфа», выпустил «царский указ», который предписывает, что «для потребностей половых, солдаты великой греческой армии могут использовать жён и мужей, отрекшихся от свободной Греции, а именно такое дозволяется по Великому Коринфу, в здании Управления по делам этики и нравственности города незавершённого Министерства Идеологической Чистоты».