Падение башен. Нова
Шрифт:
— Куда, к дьяволу, он прет? — подумал Тил. Группа людей бежала к ним. Тил снова побежал, когда раздался новый взрыв, не так близко, чтобы ослепить, но и не так далеко, чтобы игнорировать его. Тил остановился и в жестком свете увидел Креветку, запутавшегося в колючей проволоке, вся левая сторона тела была сожжена, но по оставшемуся лицу его можно было узнать. Охваченный пламенем, он, видимо, запаниковал и пытался перелезть через стену, забыв о проволоке…
Свет исчез, и Тил снова побежал. Было слишком темно, чтобы увидеть что-нибудь, но в его глазах стояли остатки сгоревшей униформы… Краснота сохнувшей крови… Сеть железной проволоки…
Во
— Ты слышал, что случилось с Разведчиком?
— Что?
— Он был в том танке.
— Который спятил и пробил эту чертову стену?
— Ну. Его нашли. Он с треском прошел нашу стену во вражье гнездо и прямо размазал все устройство.
— Ну, и что дальше?
— Говорят, танк взорвался при ударе.
— Разведчик знал, что там гнездо, и что пошлют нас, если оно не будет обезврежено. Он спас нас всех.
— А где сейчас Курл?
— Ты что маленький? Куски этого танка находятся в радиусе полмили.
Тил прижался щекой к мокрому джутовому мешку и слушал в темноте разговор соседей. Пальцы его перебирали перья хлопуна. Он думал о Курле, Креветке. Почему…
ГЛАВА 11
— Мисс Решок! Где вы пропадали? — у крыльца стояла женщина с мусорным ведром. — Я очень рада вас видеть. Не правда ли, как все это волнует — коронация и все прочее? Ох, вы не представляете, через что я прошла! Я так расстроена, что просто не знаю, что делать. Вы знаете, как я обеспокоена своей дочерью Ренной. Не знаю даже, как сказать вам…
— Извините, — сказала Кли. — Я страшно тороплюсь.
— Что произошло. Я в самом деле ухитрилась достать билет на бал грядущей победы, который давал Совет на прошлой неделе в память его Величества. Это было как раз перед тем, как нашелся принц Лит. Конечно, пришлось немало набрехать этой отвратительной бабе в комитете, но билет я получила, и мы сшили замечательное платье Ренне, белое с серебром. Любая девушка была бы в восторге от такого платья. Великолепно! И что же? Можно было подумать, что она собирается на похороны, так она скривилась. Ренна немного рисует, но вдруг ее рисунки стали прямо ужасными, черепа в ветвях деревьев, мертвые птицы и какой-то совершенно отвратительный ребенок корчился на песке, и его вот-вот смоет волной. Мне следовало сразу понять, что дело неважно. Она не говорила, что не хочет идти на бал, но и не интересовалась им. Пойди хоть ради своей матери, сказала я ей. Ты можешь встретить там герцога или барона, и кто знает… Ну, она решила, что это вздор, и засмеялась. Но все-таки в четыре часа утра она надела свое прекрасное платье. Ох, она была так красива, мисс Решок, что я чуть не заплакала. А потом я и в самом деле плакала: она ушла и домой не вернулась. Вечером я получила письмо, что она вышла замуж за этого ужасного парня Вала Ноника, который пишет стихи и живет в Адском Котле. Вы знаете, что его даже выгнали из университета? Она приглашала меня к ним в гости, но я, конечно, не пошла. Она писала, что хочет рассказать мне насчет этого бала, который, в сущности, был не так уж плох. Вы только подумайте: бал грядущей победы «не так уж плох». Ну разве это не ужасно? Кошмар!
— Извините, — сказала Кли, — мне необходимо кое-что взять дома. Простите.
Кли проскочила в холл и там замедлила ход. Она пыталась вспомнить что-то насчет этих имен — Вала Ноника и Ренны. И она вспомнила! Вспомнила то стихотворение
Она вошла в свою квартиру и остановилась. Ставни были закрыты. Как в погребе, подумала она. А я столько времени провела здесь! Здесь нет места для акробатов, слишком тесно, чтобы увидеть раскрашенное лицо клоуна, и не слышно… калиопы.
Она вернулась, чтобы взять блокнот со странными формулами, она никогда не думала, что посмотрит на них снова. Но ведь я не думала, что вообще захочу смотреть на что бы то ни было, подумала она.
Она прошла к столу, думая об Алтер, о мистере Тритоне и обо всем красном и золотом, что составляло цирк. Открывая ящик, она положила другую руку на стол, и ее пальцы коснулись смятой бумаги. Она нахмурилась, выпрямилась и расправила бумагу. На зеленом поле горели золотые буквы:
У НАС ВРАГ ЗА БАРЬЕРОМ
Она со злостью разорвала бумагу на куски и бросила их в корзину, взяла из ящика блокнот и вышла из квартиры.
За поворотом холла что-то тяжело обрушилось на пол. Она побежала посмотреть.
— Ох… ох… доброе утро, мисс Решок!
— Доктор Уинтл, сейчас три часа дня, — воскликнула Кли. — Не рановато ли для такого состояния?
Доктор поднес палец к губам:
— Тссс… я не хочу, чтобы моя жена знала… я праздновал…
— О, господи, что вы праздновали?
— Коронацию, конечно. Что же еще? — он пытался встать, и Кли взяла его за руку. — Война кончится, и наши парни вернутся назад. — Он встал и прислонился к стене. — Новый король и новая эпоха, я бы сказал. Вы даже не представляете, как хороша будет эта эпоха! Но вы также не представляете, как хороша была и прошлая эпоха… Кто знает, куда я приду, на какие высоты взберусь…
— О чем вы говорите?
— О своей медицинской практике. Я каждый день получаю новые рекомендации, каждый день.
— Вашему волчаночному пациенту лучше?
— Э-э… которому?
— Ну, первому пациенту, для которого вам было так трудно достать лекарство.
— Тот? A-а, он умер. Насчет этого был небольшой скандальчик, когда кое-кто обвинил меня в неправильном лечении, или еще в чем-то таком. Но доказать этого не сумели. У меня есть знакомство в Совете, так что доказать и не могли бы…
— Я думаю, теперь вы и сами дойдете до своей двери, доктор Уинтл.
— Да-да, спасибо вам!
Цирковой народ бродил по дворцовому саду, ожидая начала празднества.
— Доктор Кошер!
Кли повернулась и увидела Эркора.
— В чем дело?
— Нам нужна ваша помощь.
— Что вы хотите?
— Некоторой информации. — Он сделал паузу. — Не пройдетесь ли вы со мной?
Кли кивнула. Она пошла ко входу во дворец.
— Я не хотел бы вас пугать, но то, о чем я хочу поговорить, будет страшным. Вы поможете нам?
— Какую информацию вам нужно? Я не имею никакого представления, о чем вы говорите.
— Вы-то как раз имеете представление, — поправил ее Эркор. — Иначе почему вы бросили правительственную работу три года назад и выключили себя из мира?
— Потому что я была несчастна и смущена.
— Я знаю, почему вы были несчастны, а что вас смутило?
— Мне кажется, я не понимаю вас.
— Понимаете. У вас очень точный ум, и вы обычно знаете, что говорите. Я спрашиваю вас еще раз: что вас смутило?