Падение царского режима. Том 1
Шрифт:
Бурцев. – Тут маленькую деталь нужно привести: Жученко мне заявила, что она подозревает о деятельности Азефа, что он играет такую роль. Она письменно делала заявление Климовичу и фон-Котену [*] относительно того, что Азеф – глава боевой организации, участник убийства. Это ее показание, по ее словам, должно было сохраниться в департаменте полиции. К этому я добавляю, что, так как у департамента полиции было много агентов среди эс-эров (о них, если вы мне позволите, буду говорить дальше), то агенты эти не могли не доносить об Азефе, как участнике террористической организации, должны были освещать его правильно департаменту полиции, а через департамент и Герасимов не мог не иметь правильного освещения насчет истинной роли Азефа.
«фон-Котену», надо: «фон-Коттену». [Прим. В.М.]
Председатель. – Владимир Львович, вы говорите, что Азеф был агентом Герасимова, но об этом агенте Герасимова знало и начальство Герасимова, т.-е. департамент полиции?
Бурцев. – Знало. Потому что, прежде всего, он был передан Герасимову из департамента полиции. Передавал его Рачковский от имени департамента полиции: – «Берите такого полезного человека, он нам столько времени служил, мы так им довольны, получает такое-то жалованье»… (он получал 500 руб., а Герасимов набавил еще 500, вышло: 1.000 руб. в месяц, – в виду тех услуг Герасимову, которые он в 1906 г. оказывал). – Директором департамента был Трусевич. Столыпин постоянно получал указания через Герасимова о сведениях, получаемых от Азефа. Не только о внутренних делах тут шла речь, но и факты в Финляндии освещал Азеф, – съезды различные… Это были, кстати сказать, те материалы, благодаря которым я стал изобличать Азефа. До меня доходил слух, что у Столыпина есть сведения о Финляндии. Почему? Как? Какие могут быть агенты? О съезде эс-эров, происходившем в Лондоне, Столыпин через неделю уже имел сведения. Значит, один из участников или организаторов съезда – был агент. Эти сведения шли через Герасимова к Столыпину.
Председатель. – Вы говорили, что Трусевич, – как директор департамента полиции, Макаров, – в качестве товарища министра, и Курлов, – в качестве товарища министра, – не могли не знать о существовании такого крупного агента, как Азеф… Но реальные факты у вас есть?
Бурцев. – Я маленькую оговорку сделаю насчет Курлова. Я не знаю, с какого года он стал принимать участие в этих вещах. Но относительно Макарова я знаю, что сведения о съезде в Лондоне он получил от Азефа через Герасимова.
Председатель. – А Герасимов признавался вам, что он, получив от Азефа сведения, передавал их Столыпину?
Бурцев. – Специально о Столыпине – не помню. Герасимов говорил вообще про Азефа: – «Передавал, сообщал, – он был нам полезен и для этого мы его держали».
Председатель. – Что передавал ему Азеф, это Герасимов признавал, а говорил ли он, что с своей стороны он передавал Макарову?
Бурцев. – Да. Макаров и многие другие интересовались показаниями Азефа: для них Азеф был спасением, т.-е. как показывает Трусевич, донесения Азефа считались очень ценными.
Председатель. – В 1906 г. он получал по тысяче рублей в месяц. Из каких это сумм? Из сумм охранного отделения?
Бурцев. – Из каких сумм, я не знаю, но получал их от Герасимова; Герасимов передавал ему, так как никто, кроме Герасимова, не имел с ними сношений.
Председатель. – Вы выразились, что вам определенно говорили. Но что это значит? Вам говорили, что именно Трусевич и Макаров получали от Герасимова донесения Азефа?
Бурцев. – Да. И что, в свою очередь, департамент полиции задавал вопросы и на эти вопросы через Азефа получались какие-то сведения. Столыпин был прекрасно информирован, что во главе боевой организации находится агент. Столыпин после съезда,
Председатель. – А почему именно в центральном комитете?
Бурцев. – Эти сведения были достоянием только центрального комитета. Во всяком случае к Столыпину попали самые необходимые сведения, относящиеся к съезду.
Председатель. – Вы не помните: в бытность товарищем министра Макарова были какие-нибудь террористические акты или нет?
Бурцев. – Да, – например, покушение на Гершельмана в Москве. Это было в январе 1908 года. [*] Покушение было подготовлено в Петрограде: отсюда Азеф отправил Севастьянову с бомбой. Она бросила бомбу, которая убила ее и лошадь, но Гершельман остался жив. Мне приходилось детально разбираться в этом и, когда я спросил Герасимова, как же он допустил этот акт, он ответил: – «Мы прозевали; мне дали знать, но было поздно», т.-е. агентурные сведения не во-время были доставлены в Москву.
Стран. 306, сн. 7-6 стр.:
«покушение на Гершельмана в Москве. Это было в январе 1908 г.» – Покушение Севастьяновой на моск. ген.-губ. Гершельмана было 21 ноября 1907 г.
Председатель. – Можно было бы вас просить составить для нас список террористических актов за время Азефа?
Бурцев. – Непременно. Тем более, что у меня он почти составлен. В моем письме к министру юстиции перечислено 28 террористических актов: оно было помещено в «Утре России» и в «Праве» за июнь 1914 года.
Председатель. – Вам известен факт, что во время процесса Лопухина были приложены 22 или 26 следствий по делам, в которых Азеф принимал непосредственное участие, при чем, по распоряжению Варварина, против чего возражал защитник Пассовер, эти дела были изъяты?
Бурцев. – На-днях я разговаривал по этому поводу с Виссарионовым: он вместе с Ратаевым составлял этот список для Столыпина. – В печати я не раз говорил, что система провокации в деле Азефа была доведена до того, что царь лишь случайно не был убит, что убийца стоял около него ближе, чем Богров к Столыпину. Ко мне всегда приставали все, – разъяснить, в чем дело. Но так как я был связан честным словом, то я никогда не раскрывал тайны. На самом деле система этой провокации, во времена Герасимова, довела до того, что царь едва не был убит. Мне Азеф говорил с упреком: – «Если бы не вы, так царь был бы убит. Не сейчас, так потом, – я его хотел убить…» Если бы я не стал разоблачать Азефа, он сам говорил, что, идя тем путем, на котором он стоял, он мог сделать цареубийство. Вот тот факт, на который я ссылался в моих статьях. Никто не знает, в чем именно состояло дело. Ко мне приставал даже Герасимов и говорил: – «Это невероятная вещь, это не могло быть». – Я говорю: – «Это было».
Председатель. – Вы можете нам теперь сообщить подробности?
Бурцев. – Я думаю, что теперь я могу вам это передать. Тем более, что я знаю все из первоисточника. В воспоминаниях Савенко [*] это со всеми именами описано. Когда меня судили за то, что я обвинял Азефа в провокации, эс-эры рассказывали этот эпизод, при закрытых дверях, во всех подробностях, дабы доказать, что Азеф не может быть провокатором. Дело было так. В Англии было судно «Рюрик», в команде было много своих людей, и вот с этой командой завязались сношения. Приехали Савенко [*] , Карпович, Азеф и еще четверо (я не решаюсь назвать их фамилии, потому что наверное не помню).
Не Савенко, а Савинков Б.В.
Не Савенко, а Савинков Б.В.