Падение царского режима. Том 2
Шрифт:
Завадский. — Они не допускали лиц прокурорского надзора, — вы помните?
Щегловитов. — Я помню, что в костромском исправительном арестантском отделении были крупные злоупотребления…
Завадский. — Ничем не установлено, чтобы эти злоупотребления были вам известны до того момента, как решилась судьба этого начальника исправительного арестантского отделения… Мне интересно знать ваше мнение об отношении прокуратуры к тюремной инспекции. Вы соответствующие циркуляры помните?
Щегловитов. — Чтобы уступать? — я не помню…
Завадский. — Доходили до таких мелочей, что обычное «представление» предлагалось заменить «отношением» от прокурорского надзора к тюремным надзирателям…
Щегловитов. — Это, во всяком случае, без какой-нибудь цели подчеркнуть мое отношение…
Соколов. — Скажите, пожалуйста, «Тюремный Вестник» издавался при министерстве юстиции?
Щегловитов. — При главном тюремном управлении.
Соколов. — Он считался органом вашего министерства, вы не вспоминаете, что за время вашего министерства этот орган стал усиленно, из книжки в книжку, анализируя отчеты отдельных тюремных инспекторов, проводить мысль, что следовало бы ввести телесные наказания в каторжных тюрьмах для политических, что это благотворно будет?… Говорилось, что тюремное начальство не прибегало к этому из боязни мести политических, но что гражданский долг требует игнорировать это чувство страха и применять наказание…
Щегловитов. — Я таких указаний не давал …
Соколов. — Но в том органе, который издавался в вашем министерстве, вы вспоминаете, что бывали такие отчеты?
Щегловитов. — Я их не просматривал…
Соколов. — Но вы можете признать и подтвердить, что за время вашего министерства стали применять телесные наказания?
Щегловитов. — Мне кажется, очень редко, — если это было…
Соколов. — Вы не припомните: в начале вашего министерства вы объяснили, в вашем выступлении в государственной думе, что вы не поощряли телесных наказаний; а затем — случился известный перелом, и именно за время вашего министерства они посыпались в весьма большой мере, между тем, как до вашего министерства случаи применения были единичные на протяжении многих лет, если не десятилетий?…
Щегловитов. — Я относился очень несочувственно к этой мере…
Соколов. — Но главное тюремное управление в вашем ведении?
Щегловитов. — Начальникам тюремного управления, с которыми мне приходилось работать, я подобных указаний не давал…
Соколов. — А обратных указаний вы тоже не давали? После того, как вы усмотрели, что появились
Щегловитов. — Я думаю, что давал…
Соколов. — Но они оставались без практического влияния… Вы употребляли более решительные меры — перевод на низшие должности лиц, которые действовали несоответственно вашим взглядам?
Щегловитов. — Я думаю, что это делалось…
Соколов. — Словом, вы не вспоминаете?
Щегловитов. — Насколько мне помнится, — может, мне память изменяет в данном случае, — но эксцессы в этой области случались в начале моей деятельности — вероятно, в 1907–8 г.г.; но в последующее время я совершенно не помню, чтобы эти случаи были…
Соколов. — Но вы все-таки можете установить, что эксцессы применения телесного наказания и статьи о применении телесного наказания появились именно при вас.
Щегловитов. — Я говорю, что, кажется, в 1907–8 году…
Соколов. — Вы не сделали указания редактору «Тюремного Вестника», что помещаемые в нем статьи не соответствуют вашим взглядам? Ведь нельзя же такие взгляды пропагандировать и развивать, если они не соответствуют взглядам главы ведомства?…
Щегловитов. — Я их не просматривал…
Председатель. — Вы были назначены председателем государственного совета 1 января 1917 года?
Щегловитов. — Совершенно верно.
Председатель. — Это верно, что вам было предложено на выбор три поста: пост председателя совета министров, председателя государственного совета и, затем, пост министра внутренних дел?
Щегловитов. — Нет.
Председатель. — При каких обстоятельствах состоялось ваше назначение на пост председателя государственного совета?
Щегловитов. — Я был вызван государем 23 или 24 декабря. Сразу после обычного приветствия государь мне заявил: «Я вас вызвал для того, чтобы вам предложить должность председателя государственного совета». На что я сказал, что я чрезвычайно польщен этим милостивым вниманием его величества, но чувствую, что мне будет очень трудно занять это место, в виду того, что принадлежу к правой группе, а правая группа не пользуется сочувствием большинства государственного совета. Тогда его величеству угодно было указать мне на то, что он, тем не менее, свой выбор окончательно остановил на мне и что обстоятельство, на которое я ссылаюсь, он учитывает и что его желание сводится к тому, чтобы правая группа была по возможности усилена. При этом указал, что и председатель совета министров А. Ф. Трепов именно меня представил на эту должность в числе пяти кандидатов, которые и были его величеством тут же названы.