Падение царского режима. Том 3

Щеголев Павел Елисеевич

Вырубова. — Т.-е., как близким? Часто бывала, они меня очень часто звали.

Председатель. — И они бывали у вас?

Вырубова. — Да, и они бывали у нас часто.

Председатель — На какой почве произошло ваше сближение?

Вырубова. — Т.-е., я не знаю на какой почве. Мы вместе брали уроки пения. У нее был низкий голос, у меня высокий, так что это подошло. Затем брали уроки рисования,

шили, как все дамы там, вместе. Читали вместе.

Председатель. — Беседовали…

Вырубова (смеется). — Конечно, беседовали.

Председатель. — Скажите, когда и при каких обстоятельствах в эту жизнь вашу вошел Распутин?

Вырубова. — Я с ним познакомилась у великой княгини Милицы Николаевны и у Николая Николаевича. Милица Николаевна позвала меня познакомиться с ним в 1907 году, в год моей свадьбы; она сказала, что епископ Феофан привел ей интересного странника, который ясновидящий. Меня это очень заинтересовало, я пошла посмотреть.

Председатель. — Вы тогда интересовались вопросами религии?

Вырубова. — Я никогда особенно не интересовалась вопросами религии. Я верила в бога. Мне сказали, что он интересный странник. Пошла посмотреть. Думаю, наверно в России таких масса.

Председатель. — Кому же принадлежала мысль о том, чтобы ввести его ко двору?

Вырубова. — Мне кажется, они знали его уже до меня.

Председатель. — Т.-е. Александра Федоровна?

Вырубова. — Да, уже знала.

Председатель. — Через ту же Милицу Николаевну?

Вырубова. — Не могу вам сказать наверно. Вероятно, да. Я его первый раз увидела у них, на Английской набережной, за несколько дней до моей свадьбы.

Председатель. — Тогда ваша сестра тоже была там?

Вырубова. — Нет, сестры не было. Я совсем одна была, получила записку и поехала.

Председатель. — Он произвел на вас сильное впечатление?

Вырубова. — Т.-е. я не знаю. Она говорила, что он апостол. Как-то я очень интересовалась. Думаю, что особенного впечатления не произвел; он говорил о боге, я его спрашивала совета — выйти ли мне замуж. Он советовал, говорил, что очень хорошо, я тогда вышла замуж. Это было за несколько дней до моей свадьбы.

Председатель. — Когда же у вас завязались более тесные отношения с Распутиным? Ведь вы не отрицаете того, что были его горячей поклонницей?

Вырубова. — Вы сказали — горячей поклонницей, это слишком много. Во всяком случае, он умный человек, мне казалось, самородок, и я любила его слушать; безусловно, не

отрицаю. Я видела, когда приезжала к нему, как он принимает всевозможных людей, как разговаривает с ними, я любила смотреть на это.

Председатель. — Это ведь не был интерес холодного наблюдателя. Это был интерес женщины, захваченной его идеями?

Вырубова. — Нет, захваченной я никогда не была.

Председатель. — Т.-е. вы утверждаете, что идеи Распутина были вашими идеями?

Вырубова. — Как же они могли быть моими? Я же с ним познакомилась только через два года после того, как они были с ним знакомы.

Председатель. — Нет, я выясняю теперь не внешние, а внутренние отношения ваши с Распутиным.

Вырубова. — Да, интересовалась ли я им как-нибудь особенно? Нет, особенно нет. Так.

Председатель. — Значит, неверно, что вы были его горячей почитательницей?

Вырубова. — Нет, неверно. Конечно, я интересовалась им, потому что он был интересен, но истерического какого-нибудь поклонения, — этого не было. Конечно, я никогда не была против него…

Председатель. — Так что вы утверждаете, что интерес к Распутину у вас был, как ко многим другим в вашей жизни? Или он представлял для вас исключительный интерес?

Вырубова. — Нет, безусловно, исключительный, нет.

Председатель. — Когда вас особенно захватило религиозное настроение?

Вырубова. — Я всегда верила в бога. Никогда особенно; мать моя говорила, что сказали про меня в «Новом Времени», будто я нахожусь в религиозном экстазе. Мы смеялись над этим. Никакого религиозного экстаза у меня нет, я верю в бога, как все православные женщины. У меня было очень много горя, муж с ума сошел, при дворе моя жизнь была совсем нелегка.

Председатель — Почему же она была нелегка?

Вырубова. — Потому что, вообще, жить при дворе нелегко. Вы думаете легко? Мне завидовали, меня любили. Вообще, правдивому человеку трудно жить там, масса зависти, клеветы. Я была проста, так что в эти 12 лет, кроме горя, я почти ничего не видела.

Председатель. — Вы были в переписке с Распутиным?

Вырубова. — Нет, потому что он ведь был безграмотен. Так что если писал, только телеграммы.

Председатель. — Но вы ему писали. Не потому, что он был безграмотен?

Вырубова. — Писем безусловно я ему не писала. Что же писать письма, он их не читал, давал посторонним, это не особенно приятно.

Председатель. — Но он вам писал?