Падение "черного берета"
Шрифт:
— Подожди, Серго… На кого же мне тогда опираться, если не на своих людей? Это что — непосильная для тебя просьба? Тогда, извини, нам с тобой придется разбегаться…
— Не кипятись, Веня. Что от меня зависит, я сделаю, но идти с человеком на дело и исподтишка следить за каждым его шагом…бр-р-р, это противно…
— Согласен! Ты не следи, а наблюдай. Есть разница?
— Не очень существенная.
— Вот за нее и давай выпьем. Но пей с оглядкой, завтра у тебя самостоятельный выход в люди.
Карташов натянуто улыбнулся.
— Выезд Наташи Ростовой на первый
— Да-с… С ПМ под бальным платьем и в легком бронежилете, — Брод расплылся в широкой улыбке и Карташов увидел, какой недогляд царит у него во рту.
Он знал, что Вениамин Борисович больше всего на свете боится бедности и зубных врачей…
Нежданные гости
Офис Таллера находился в Кропоткинском переулке, между улицами Пречистенкой и Остоженкой. Рядом с пресс-центром коммерческого банка "Урал".
Двухэтажный особняк, построенный в 30-е годы, ничем, кроме мощной чугунной ограды, не отличался от тысяч зданий Москвы. К нему вели большие ворота, на которых, широко раскинув крылья, замерла железная птица — не то кондор, не то степной гриф.
Перед воротами уже стояли две новые, хотя и не очень броские иномарки — двухдверный «опель» и непонятного цвета «форд», за ветровым стеклом которого болтался на цепочке маленький негритенок с выпуклыми ярко-красными губами. Со стороны Остоженки появился еще один лимузин — черный шестисотый «мерседес». Не доезжая до «форда» метров тридцать, он припарковался. Из него вышли двое мужчин с кейсами и огляделись. Один из них вынул из кармана записную книжку и, зажав кейс между колен, стал ее листать. Видимо, сверял записи с тем, что было указано на фронтоне здания: Кропоткинский переулок, 30. Мужчины подошли к воротам, к их левой стороне, где из чугунного кружева ненавязчиво выделялась массивная бронзовая ручка. Железная калитка довольно легко распахнулась и гости, немного удивленные доступностью объекта, вошли на незнакомую территорию.
Они миновали безукоризненно чистую, устланную темно-серыми плитками дорожку, и подошли к крыльцу. У дверей, на золотистого цвета пластинке, прочли: "Фирма «Оптимал», лаборатория по изучению проблем биомеханики". Один из гостей нажал на клавишу домофона и сразу же зазвучала мелодия, которую, сменил приятный женский голос: "Приемная профессора Таллера находится на втором этаже, в комнате? 21. Добро пожаловать!"
Они вошли в прохладное, сверкающее чистотой и белизной помещение. Огляделись и стали подниматься по широкой, под небольшим углом, лестнице.
Их встретила красивая ухоженностью секретарша и предложила подождать, поскольку профессор еще не пришел. Она взглянула на настенные часы и почти дружеским тоном сказал: "Он с минуту на минуту должен быть…" Она также поинтересовалась — что гости предпочитают — чай или кофе?
Однако Таллер приехал только через сорок минут. От него исходили ароматы французского одеколона и дорогих сигарет. И одет он был с большой претензией на элегантность. Темный удлиненный
Войдя в приемную, он кивнул посетителям и быстро прошел в кабинет. Однако на пороге он задержался и попросил секретаршу принести ему кофе и немного рижского бальзама.
— Это и есть ваш шеф? — спросил человек в светлом пиджаке.
— Да, Феликс Эдуардович…Сейчас я передам ему ваши визитные карточки.
Она вышла в подсобку и вскоре вернулась, неся на крохотном серебряном подносе кофе, наполовину наполненный бальзамом фужер и открытую плитку шоколада.
Когда секретарша скрылась за дверью, более молодой гость сказал своему товарищу:
— Этот гусь даже не удостоил нас вниманием.
— Возможно, у него проблемы с простатой.
— Или вчера, к вечеру, стал рогоносцем.
— Ты думаешь, в его возрасте…
— Именно в его возрасте особенно бушует гормональный фон. Знаю это по себе. На вид ему не более пятидесяти…
— Не так громко, здесь могут быть микрофоны, — предостерег своего товарища более молодой. — Сомневаюсь, чтобы тут не было ни охраны, ни следящей техники…
— Да успокойся, все тут есть. В коридоре два монитора — один на входе, другой возле самого окна, замаскирован гардиной. Секут по первому сорту…
Наконец, из кабинета вышла секретарша и пригласила гостей войти.
— Феликс Эдуардович вас ждет, — дверь она оставила приоткрытой, а сама, виляя задницей и, стуча высоченными каблуками, устремилась к своему вращающемуся креслу.
Таллер восседал за большим столом, и, когда вошли посетители, поднялся, хотя лицо его при этом не выражало и тени радушия.
— Судя по реквизитам, — он взял в руки одну из визитных карточек, — мы с вами, господа, раньше нигде не встречались?
— Никогда и нигде, — подтвердил тот, у которого на лице было больше морщин. — Разрешите присесть?
— Ради Бога, располагайтесь, как вам удобно, — Таллер сбил пепел с сигареты в скорлупу от кокосового ореха, служившую пепельницей. На его загорелом, до синевы выбритом лице, появилось нечто похожее на улыбку. — Так чем, господа, я могу быть вам полезен?
Наступила пауза. Слышно было, как за открытым окном долдонит отбойный молоток и шумит работающий компрессор. Едва ощутимая вибрация приводила в движение лежащие на столе листы бумаги.
— Ваша помощь нужна не нам…но вы можете одному очень хорошему человеку сохранить жизнь…
— Любопытно послушать, — Таллер выпустил колечко дыма безукоризненной формы.
— Есть покупатель на вашу продукцию, которой может довольно щедро ее проплатить.
На лицо Таллера мгновенно легла тяжелая тень. Глаза сузились, словно в них попала горсть едкого перца.
— Моя продукция, к вашему сведению, это изучение механических свойств живых тканей, органов, а также организма в целом. То есть все, что связано с механическими явлениями, происходящими в человеческой плоти…Что вас интересует конкретно, господин… — Таллер взглянул в визитку, — господин Клявиньш? Арвид Клявиньш…