Падение Галактики
Шрифт:
– Черт, а ведь и правда! – Сыромятин быстро проглотил остатки пива и поднялся из-за столика. – Ну, идем…
– Я пойду, пообщаюсь? – спросила у меня Даша, когда после обеденного перерыва мы заняли свои места в зале.
До начала слушаний оставалось не больше пяти минут, но в первых рядах свободные места еще были. Вольные перемещения свидетелей и сопровождающих лиц трибуналом не приветствовались, но я все равно согласился.
– Только не нарушайте общественный порядок, – напутствовал я ее.
– Для дачи показаний вновь вызывается свидетель номер два, – объявил судья.
– Он отлично рассказывает, – заметила, подсаживаясь на освободившееся место баргонца, моя жена.
– Это тебе так кажется, –
– Нет слов…
– Серьезно? – Скала улыбнулась.
Я, вполне сознавая, что подслушивать нехорошо, прибавил громкости звукоуловителя и прислушался.
– Стала бы я тебе врать? – ответила Даша.
– Надеюсь, что не стала бы… Домой не тянет?
– Пока нет, – девушка пожала плечами. – Да и поскольку рядом ты и наш «свидетель номер два», я словно дома… Будто рядом со своей семьей…
– Теперь у тебя другая семья, – заметила собеседница и грустно улыбнулась.
– Это верно, но он моя новая семья, а вы как родственники. Кровные родственники. Понимаешь? Ну, как сестра и брат…
– Понимаю, – со вздохом ответила Скала. – Кровные, хотя и в другом смысле…
– Девушки! – возмущенно прошипела за спиной собеседниц сухопарая дама с высокой прической и близорукими, навыкате, глазами. – Не мешайте слушать!
Девушки, как по команде, скривились и одновременно продемонстрировали даме наградные баргонские перстни «За доблесть». Носились эти престижные среди военных украшения на среднем пальце левой руки…
Вечером, когда народ начал не спеша разбредаться по гостиницам и развлекательным заведениям, мы решили разделиться. Даша осталась с баргонцами в небольшом кабачке напротив суда, а я, чтобы не мешать их приятному общению, отправился убивать остатки вечера в кафе-баре на первом этаже административного здания Межгалактического Союза. От типичных заведений подобного рода бар отличался не только тем, что в нем никто никогда не видел наличных денег, поскольку здесь продавались только легальные напитки, но и целым набором удобств. В частности – кабинками для приватных бесед. Мне беседовать было не с кем, но я все равно выбрал уединение углового отсека и расположился там с большой кружкой светлого пива. Стенки кабинок были выполнены из плотного дерева, вроде земного дуба, и действительно казались достаточно надежными звукоизоляторами, хотя любому нормальному человеку было понятно, что подобное впечатление обманчиво. Для удовлетворения любопытства я включил звукоуловитель и направил его на стенку справа…
– Слушай, дружище, ты не нападай на меня так уж сильно, – попросил «свидетель номер три». – Что было, то было. Теперь-то зачем так откровенно злиться?
Я насторожился. Голос «третьего» был мне знаком до зубной боли, но в то же время я твердо знал, что он не может сейчас находиться в баре. Из этого следовало, что тот, к кому он обращается, развернул вход в инфопоток.
– Ты думаешь, что на радостях тебя все простили? – спросил Сыромятин, голос которого узнать мне было также несложно. – То, что ты не обвиняемый, а свидетель – пока, во всяком случае, – вовсе не дает тебе права диктовать условия. Ты проштрафился по-крупному, и, если не найдется кто-нибудь еще более «крайний», тебе придется отвечать на всю катушку… Запомни это, «дружище»…
Я с удовлетворением отметил, что не ошибся в первом предположении, и добавил к формирующейся в голове картинке еще один отрадный штрих: генерал честен, как всегда.
– Да, я понимаю, – в голосе «третьего», то есть Викторова, слышалось явное раскаяние. – Но ведь сколько я сделал плохого, столько и хорошего!
Я чуть не подавился, услышав это нахальное заявление. Сыромятин, видимо, тоже слегка оторопел от неслыханной наглости Адмирала, поскольку в диалоге наступила трехсекундная пауза.
– Ты… нескромен, – явно едва сдержавшись, чтобы не нагрубить, заметил генерал. – Хорошо, что тебя сейчас не слышит наш «свидетель номер один»…
– Он
– Поцелуй меня знаешь куда? Хотя нет, слишком большая в этом случае тебе выпадет честь… – «четвертый» сплюнул на стерильный пол. – Все, мне завтра на слушание, хочу выспаться…
Я был вполне согласен с Сыромятиным, а слова Адмирала о том, что я просто псих, – запомнил. Этот наивный негодяй глубоко заблуждался. В отношении таких слизняков, как он, я был не просто псих. Очень не просто…
– Господи, ну кто там еще? – недовольно проворчала Даша. – Только уснула…
Я сначала не понял, что она имеет в виду, но, проснувшись окончательно, осознал, что ее разбудил настойчивый звонок голофона. Не слишком уверенно нашарив кнопку ответа, я все же догадался включить только звук, поскольку мое заспанное изображение в тот момент было бы очень далеко от совершенства.
– Слушаю, – откашлявшись, буркнул я.
– Ваша смелость известна всем галактикам, господин свидетель, – раздался в ответ неприятный шепот, – однако не стоит забывать, что открытая война в космосе серьезно отличается от тайных операций на Земле. Где гарантия, что вы одержите очередную победу? Вчерашние случаи были только предупреждением. Советую вам остановиться, пока вы не наговорили лишнего. Трибунал – всего лишь фарс, и отказ давать показания никак не повлияет на вашу дальнейшую жизнь. Зато, если вы продолжите участвовать в этом спектакле, неприятностей не избежать. Я знаю, что вы хорошо подготовлены, но подумайте о своей молодой жене…
– Шли бы вы… спать, – спокойно ответил я. – И не забудьте выпить на ночь горячего молока, иначе так на всю жизнь и останетесь без нормального голоса.
– Ваша смелость похвальна, но безрассудство наказуемо, – загадочно ответил незнакомец и прервал связь.
Я выключил голофон и сел, опустив ноги на пол. Даша встревожено прижалась к моему плечу и спросила:
– Что ты об этом думаешь?
– Думаю, мы своего добились, – ответил я. – Вспомни начало процесса. В сговор со Смердовым вступил некто, говорящий исключительно шепотом. Почему, кстати, шепотом? Боится, что по голосу мы определим, кто он на самом деле? Кепи, очки, униформа… и шепот… Я уже почти уверен, что откуда-то знаю этого клоуна. Хотя пока и не могу сказать, как его зовут. Прокурор считает, что это и есть главный обвиняемый.
– Но он тебе угрожает! – напомнила жена. – Мне кажется, что его угроза вполне серьезна.
– Ты боишься? – Я улыбнулся и погладил ее по голове.
– Я?! – Она рассмеялась. – Ты забыл, кем я была до того, как приняла твое предложение?
– Но я-то был вдвое лучше, – важно выпятив грудь, подыграл я любимой.
– В таком случае, пусть они боятся нас! – Даша потянула меня назад, и мы повалились на шелковые простыни.
Это было довольно легкомысленно, но опыт подсказывал, что сию минуту новых покушений не предвидится, а значит, беспокоиться нам не о чем. Правда, тот же опыт говорил, что бравада не является ни оружием, ни защитой. Если на меня действительно вышел главный подозреваемый, то мне следовало немедленно связаться с прокурором, установить голофон на прослушивание, усилить охрану и так далее… В другой ситуации и другой человек поступил бы именно так, но я прекрасно знал, что связь прослушивается без моих подсказок и обвинителю сообщат о нашем разговоре в течение часа, а что касается охраны… Противостоять воинам, которые способны за четверть секунды оценить ситуацию и принять решение, мог только тот, кто делает это быстрее. Например, за одну десятую. Никакой боевой андроид на такие штучки способен не был, но я встречал в своей жизни нескольких специально подготовленных людей. К сожалению, их осталось мало, и о судьбе большинства я ничего не знал. Совершенно определенно мне было известно лишь одно – среди моего окружения таких специалистов не было. Кроме меня самого…