Падение и величие прекрасной Эмбер. Книга 1
Шрифт:
– Ну вот! – я дружески рассмеялась. – А кем же ты тогда считала Брюса?
– Не знаю, – Коринна смутилась, – право, не знаю. Наверное, тираном. Да, тираном, который сделал меня своей рабыней.
– А способы телесной любви? Разве Санчо любил тебя как Брюс?
– Нет. Но я иногда так смущалась… Однажды Санчо… Санчо сказал мне, что мы можем соединиться через… через задний проход! – она уткнулась лицом в подушку.
– Коринна! – я ласково потеребила ее за плечо. – Ничего дурного нет в подобном способе телесного соединения, слышишь меня…
– И
– Еще бы! Ведь он считал тебя своей собственностью. А щадить рабыню ни к чему…
– И… я так стеснялась, когда Санчо целовал меня… – ее нежная рука робко махнула, указывая куда-то в изножье постели, – Когда он целовал меня там, внизу, – смущенно закончила она.
– Какая же ты еще дурочка, Коринна! – воскликнула я. – Я вижу, Санчо не успел хорошенько обучить тебя науке любви. Но теперь у нас у всех будет время. Когда-то и я была такой, как ты. И я воображала, что счастье состоит в том, чтобы навсегда сделаться рабыней мужчины, предварительно обвенчавшись с ним в церкви. И я полагала, что существует лишь один способ телесной любви, когда мужчина лежит на тебе, придавив твое тело своим, и совершенно лишив тебя свободы. И я думала, что любовь бывает лишь между мужчиной и женщиной. А ведь женщина может любить женщину, мужчина – мужчину. Это совсем не стыдно и может доставить бездну наслаждения.
– Правда? – Коринна засмеялась нервным смехом. Она была страшно возбуждена. Она то сжимала, то разжимала пальцы рук.
Я вдруг поняла, что определенное телесное напряжение сейчас только пойдет ей на пользу. Но я хотела, чтобы она начала первой. Я чувствовала, что ей хочется начать первой. Она коснулась моей руки, потом сжала мое запястье с неожиданной силой. Теперь она смеялась весело и озорно, как совсем юная девушка.
– Коринна! Не думай о правилах, о нравственности. В любви нет и не может быть ни того, ни другого. В любви первенствует наслаждение. Человеческое тело – изумительный инструмент для извлечения взаимного наслаждения…
Она не дала мне договорить. Возбуждение достигло вершинной точки и заставило ее забыть о таком с детства внушенном ей понятии, как «стыд».
Коринна обеими руками зарылась в мои густые золотистые волосы; она дергала их, приглаживала, совала в рот, целовала, возбуждая и меня.
– Так, так… – шептала я, задыхаясь, – делай то, что тебе хочется; говори то, что тебе хочется; а я буду делать и говорить то, что хочется мне…
Она потянула меня на себя. Мы легли рядом. Распахнув мой пеньюар, она гладила мои пышные груди, пошлепывала по ним, целовала сладкими губами, потом начала покусывать соски.
Я вскрикнула и подарила ей, приоткрыв губы, легкий поцелуй. Она отвернула лицо. Я схватила ее за щеки и повернула к себе. Мы обе принялись осыпать наши щеки, груди, шеи бесчисленными сладкими поцелуями.
Моя нога
Внезапно она резким движением высвободилась. Я изумленно привстала. Растрепанная, с пылающими щеками, с затуманенным взором, она, словно вакханка из какой-нибудь героической пьесы на мифологический сюжет, швырнула меня на постель. Я поразилась тому, какая сила таилась в этой хрупкой женщине. Вот она уже склонилась надо мной. Губы ее скользнули вниз, жадно присосались… Я кричала от наслаждения. Мне казалось, будто я взлетаю; неведомая сила уносит меня все выше и выше, туда, где дыхание замирает…
Странно, но я и сама не заметила, как, утомленные взаимным счастьем, мы обе уснули.
А когда я проснулась, легкие руки сестры с нежностью обвивали меня. Она тоже открыла глаза.
– Коринна! – прошептала я, нежно целуя ее.
– Да, Эмбер, да! Сначала мы нашли друг друга как сестры по крови, теперь же мы породнились в любви!
Эта чудесная ночь совершенно вернула Коринне здоровье. Ей хотелось увидеть мать, выехать в карете на гулянье.
Нэн, как всегда, пришла мне на помощь. Она явилась и будто бы принесла весть о том, что дон Санчо болен довольно серьезно и поэтому откладывает свое возвращение.
Коринна заплакала. Я принялась утешать ее.
– А почему бы нам самим не поехать на плантацию, – предложила я, – мы поможем Санчо выздороветь. Ты увидишь детей. Потом все вместе вернемся.
– Но мама…
– Она ничего не узнает. Мы уедем втайне от нее. Нэн поможет нам утаить наш отъезд.
Узнав о том, что мне придется ее оставить, Нэн насупилась. Впрочем, ее немного утешило то, что нас будет охранять Большой Джон.
Глава семидесятая
Мы уехали ночью, втайне от слуг. С капитаном было договорено заранее.
В темноте, лишь озаряемые светом факела, мы взошли на корабль. Это путешествие не доставило мне особого удовольствия. Меня мучила мысль: удалось ли Санчо найти и спасти маленькую Мелинду. За последнее время произошло столько горестных событий, мне столько раз пришлось выказать твердость духа. Но теперь нервы мои были крайне взвинчены. Я представила себе отчаяние Коринны и понимала, что и сама не выдержу этого нового возможного несчастья.
Коринна же, напротив, была весела и даже не замечала моего состояния, которое я, впрочем, всячески старалась скрывать. Она уже не раз проделывала этот водный путь, но теперь, словно любознательный ребенок, любовалась пейзажами и вскрикивала со страхом и восторгом при виде крокодилов и больших рыб.
Я ломала голову: как сделать так, чтобы Коринна как можно дольше оставалась в неведении, если произошло ужасное и непоправимое… Но я ничего не могла придумать. Видимо, способности мои притупились. Слишком много мне пришлось пережить за столь короткий срок.