Падение империи. Путь роз
Шрифт:
– Я тебя тоже люблю, Анжель.
Девочка выбежала из комнаты.
– Я буду там скоро, – сказала Брия сквозь зубы.
Юноша отправился на поиски библиотеки, хотя ему стало очень любопытно, куда же направилась женщина. Однако, если бы она не нашла его в назначенном месте, в другой раз она уже не согласилась бы так легко с ним встретиться.
В библиотеке было совершенно пусто. Он решил осмотреться, найти какую-нибудь книгу, чтобы себя занять, пока королева еще не пришла. Здесь было много всего интересного. Юноша только потянулся за одной, как подумал о том, что это может несколько странно выглядеть со стороны. Аргалион еще раз прошелся среди
– А ты не такой, как остальные, – Брия была явно недовольна его поведение, – ты хочешь, чтобы нас застали вместе?
– Нет, Ваше величество. Я не хотел быть таким бестактным, но меня очень волнует один вопрос.
– Я знаю твой вопрос. Не все ли тебе равно, почему? Все ангелы спрашивали одно и то же, почему я могу их видеть. Но ты так жаждешь ответа. Даже не хочешь ждать. Так самоуверенно. Пришел, отвлек меня от дел. Тебе говорили, что так нельзя?
– Это, конечно, тоже вопрос, на который мне бы хотелось узнать ответ. Но больше меня волнует другой: что стало с теми, кто охранял меня до тебя? Например, с Герном.
– Герн? Ты знаешь его? – ему показалось или она действительно испугалась.
– Нет. Я пытался его найти, но мне сказали оставить свои попытки.
– Вот как. Ладно, на один вопрос я тебе отвечу. Я могу видеть ангелов с самого детства. Это такая особенность. С ней рождаются. Способность видеть сердцем. Говорят, она встречается очень редко, – королева опустила взгляд в пол.
– А Герн?
– Что ты к нему прицепился! Я не знаю, что у вас там, наверху, творится. Просто Герн. Он был первым моим хранителем, с которым я встретилась. До этого я видела лишь чужих. Говорят, что ангелы-хранители приставляются к разным людям в разном возрасте. А может, они прятались от меня. Я сама грустила, когда Герн не появился однажды. Мне кажется, его сместили со своего поста, потому что он много рассказал мне про ангелов.
– И много за это время поменялось хранителей?
– Я не считала их после Герна. Он был мне хорошим другом. А от остальных я держалась подальше. Что-то я разговорилась, – она подняла голову и сжала руку в кулак. Было видно, что этот разговор ей не приятен. Наверное, этот ангел и вправду, что-то для нее значил.
– Этот Шайрог. Он какой-то ненормальный. Почему он ведет себя так и не доверяет тебе?
– Он все пытается найти у меня каких-то несуществующих любовников. Это все его прихвостень, Калисто. Он меня ненавидит и хочет от меня избавиться. Он старается контролировать каждый мой шаг. А я стараюсь сопротивляться. Уходить из его сетей. Я мешаю. Потому что сейчас с моим мужем происходит что-то страшное, а я пытаюсь это остановить. Калисто приходит в ярость от того, что я хочу разрушить его планы. Он хочет управлять Шайрогом.
– Да уж. Странные дела тут происходят. Ты хотя бы пролила немного света на мою ситуацию.
– Теперь уходи. Мне нельзя так долго оставаться одной. Опять начнутся подозрения. Вы же можете наблюдать оттуда. Наблюдай, пожалуйста, – она скрылась за стеллажами, даже не попрощавшись.
Аргалиону ничего не оставалось, как вернуться обратно в рай. Все было слишком странным в этой ситуации. Весь оставшийся день он провел в раздумьях, но кусочки мозаики никак не хотели складываться в целую картину, как бы он ни старался.
Несколько следующих дней он только наблюдал за ней через зеркало и не приближался.
Был вечер, и Аргалион лежал на поляне, наблюдая в зеркало, как Брия и Шайрог ужинали. В зале заиграла музыка, и король пригласил ее на танец. Она двигалась так изящно, словно плыла и смотрела на него такими преданными глазами: должно быть, она простила ему все, и прощала его грубое отношение. Зачем? Хотя, что ей оставалось. Она же была королевой, вряд ли она могла взять и убежать от такой судьбы. Аргалион представил, что это он сам сейчас там кружится с ней по залу, и улыбнулся. Правда, рука, которую кто-то неожиданно положил на его плечо, заставила юношу выйти из своего блаженного состояния.
– А, Арги, а ты еще что-то говоришь про меня, – этот голос, он узнал бы его из тысячи.
– Юнио… Что тебе нужно?
– Подглядываешь за этой королевной. А она хорошенькая, правда? – Аргалиона разозлили эти слова, он сразу закрыл зеркало.
– Ты говорил, чтобы я не лез в твои дела, вот и не лезь в мою работу.
– Да остынь ты. Я ведь не ругаться пришел. Вспомнил, что мы с тобой давно не сидели, не общались.
– А нужно? – зло спросил юноша.
– В чем дело? Ты что, влюбился в эту Бри? Или как там ее.
– Брия. Мне не нравится, когда я хочу побыть один, а мне не дают.
– Ну ладно, ладно. Ты бы сразу так и сказал. Спокойной ночи, ангелок, – он слышал, как стихали шаги Юнио. Хоть бы теперь его больше никто не потревожил.
Ангел снова развернул зеркало и увидел не очень приятную картину: на улице шел дождь, а королева сидела на скамье и беззвучно плакала, закрыв лицо руками. Ее роскошная прическа испортилась, платье намокло. Странно, что Шайрога не было поблизости, но, не трудно было догадаться, почему: должно быть, это он стал причиной ее слез.
Аргалион тут же появился перед женщиной. Однако королева была настолько расстроена, что даже не заметила появление ангела. Юноша материализовал в руках розу, опустился на колено и протянул ее королеве. Брия опустила руки и взглянула на него: он глупо, как-то виновато улыбался, а его глаза блестели. Она улыбнулась в ответ и взяла розу.
– Зачем ты пришел сюда?
– Я увидел, что тебе нужна… поддержка. Что случилось?
– Это Шайрог. Мы ужинали. Все было так хорошо. Он был такой, как тогда, когда мы только встретились на балу. Мы также танцевали, – ей трудно было говорить, слезы все время подкатывали к горлу, она сжала рукой розу, шипы впились в ладонь, – а потом. Потом пришел Калисто. Он так легко вошел, прервал нас. И сказал, что нашел какие-то доказательства того, что у меня кто-то есть. Я даже не успела ничего сказать. Шайрог ударил меня. И я убежала. Я крикнула, чтобы он не шел за мной. Но он ведь придет, все равно… Я думаю, что этот мерзкий чернокнижник затеял на этот раз? Что еще за доказательства? Ведь у него ничего нет, и не может быть.
– Это ужасно. Как ты можешь терпеть это?
– А что я могу сделать? Я бы могла убежать. Но я не оставлю свою дочь им на растерзание. Она единственная, на кого есть надежда. Возможно, она как-то сможет повлиять на моего мужа. Если его сердце не до конца превратилось в камень, – она со злостью швырнула розу в лужу поблизости. Аргалиону словно иглы впились в сердце, но он ничего не сказал. Он только грустно посмотрел на розу.
– Все будет нормально? – юноша старался не смотреть ей в глаза.