Падение Левиафана

Кори Джеймс С. А.

Наоми не могла удержаться от смеха, но в этом не было ничего смешного.

"Да", - сказала Элви. "Я знаю."

"Дай мне отчет. Как работает изоляционная камера. Указания по постройке такой же. Мы поместим ее на торпеду, проведем ее через ворота. Нам это ничего не даст, но, может быть, кому-то там это будет полезно".

"Можно я начну ее так: "Не забудь, чужак, сообщить лаконцам, что мы отдыхаем здесь, повинуясь их приказу"?"

"Я не стану тебя останавливать", - сказала Наоми. "Сол, Оберон и Бара Гаон. Куда еще мы пошлем его?"

"Мы

должны послать его везде. Крупные технологические центры - это то место, где Дуарте, скорее всего, сосредоточится. В маленьких колониях может не быть готовых поставок и производства, но знания будут храниться до тех пор, пока есть кто-то, кто не является частью разума улья."

"Если есть кто. У меня остался тридцать один корабль, включая нас. Скоро у меня будет меньше. У меня нет тринадцати сотен торпед, и каждое такое сообщение - это на один снаряд меньше, который мы можем использовать, защищая себя и Джима."

Элви кивнула. "Я принесу вам данные".

"Сделай это быстро", - сказала Наоми. "У нас нет времени."

Элви отключила связь. На тактическом дисплее Лин Синианг и небольшая боевая группа вместе с ним вели бой с двумя новыми вражескими кораблями. Еще четыре врага прибыли одновременно в разные квадранты кольцевого пространства. Они оттягивают нас друг от друга, подумала она. Они отвлекают нас от станции. И это работало. Маленький флот Наоми разваливался на глазах, и она ничего не могла с этим поделать. Пока она смотрела, "Кане Россо" мигнул с зеленого на оранжевый и исчез, как остывающий уголек. Тридцать кораблей защищают одну станцию, а на нее обрушивается вся тяжесть тринадцати сотен систем.

"Алекс", - сказала она. "У нас есть еще четыре друга, которые пришли на танцы. Дай мне плотные лучи к ... Ластиалусу и Кайвалии".

"Уже иду", - сказал Алекс так же спокойно, как если бы она спросила у него расписание полетов.

Он был ее пилотом дольше, чем кто-либо другой в ее жизни. Они знали настроения и ритмы друг друга, и стресс только помогал им работать вместе более слаженно. Может быть, групповой разум был не таким уж странным, в конце концов. По-своему, экипаж "Роси" создал между собой нечто такое, что на протяжении десятилетий ощущалось как нечто большее, чем просто сумма частей. Сейчас это было разбито и разрушено - Бобби ушел, Кларисса ушла, Джим ушел, Амос изменился - но между ней и Алексом все еще оставалась искра этого. Последняя гладкая поверхность во вселенной, которая стала грубой и кусачей.

"Вот дерьмо", - сказал Алекс. "Похоже, время последнего танца".

Пока он говорил, на ее тактической карте появилось предупреждение. Новый корабль прибыл через врата Лаконии. Его транспондер был выключен, но это не имело значения. Достаточно было силуэта. Больше, чем что-либо еще, кроме пустых городов, и необычайно органичный в своей конструкции, "Голос Вихря" вошел в пространство кольца. Увидеть его было почти облегчением. Страх от осознания его приближения был ужасен. Теперь худшее случилось, и оставалось только доиграть последние несколько

ходов, а затем собрать доску и посмотреть, будет ли смерть концом или что-то более интересное.

Она начала запись. "Говорит Наоми Нагата. Сконцентрируйте весь огонь на Вихре. Когда все высохнет, эвакуируйтесь по собственному разумению. Мы останемся на посту".

Она схватила комм и настроила "Роси" на передачу сообщения каждому из оставшихся кораблей по очереди. К тому времени, как она закончила, "Вихрь" заметно удалился в пространство кольца. Его скорость была ужасающей, а торможение - убийственным. Роси мгновенно пересчитала цифры. Магнитар шел курсом на кольцевую станцию, преодолев полмиллиона километров за чуть более чем двадцать минут. Они шли, чтобы защитить Дуарте.

"Эй", - сказал Амос по связи. "Как ты думаешь, сколько снарядов мы сможем всадить в эту штуку, прежде чем она доберется сюда?"

"Есть только один способ быть уверенным", - ответил Алекс, и Наоми почувствовала непреодолимый прилив симпатии к ним обоим.

По всему кольцевому пространству последние остатки человечества, те немногие, чей разум еще сохранился, бросали в сторону приближающегося чудовища ракеты, снаряды PDC и пули для рельсовых пушек, зная, что это не имеет значения. Наоми наблюдала, как сбиваются торпеды, как уклоняются или игнорируют потоки быстро летящих пуль. Это были мошки, и "Вихрь" мог не обращать на них внимания.

Пришло сообщение от Элви с отчетом об изоляционной камере, и Наоми положила его в торпеды "Роси" - последнее сообщение в ее последних бутылках - и выпустила их. Заряд "Роси" упал до нуля. Ну, ты пыталась, - сказал старик. Ты действительно пыталась. Она представила себе его дом - маленький рядный домик на тонкой улице в Боготе - и оранжевого табби, который спал на подоконнике. Словно погружаясь в дневной сон, она чувствовала другие жизни вокруг себя, чувствовала, как забывает Наоми Нагата, боль, потерю и гнев от того, что она была ею. А также радость.

Она проверила свой таймер. До следующей дозы лекарства оставался еще час. Но к тому времени это уже не будет иметь значения. Она открыла общекорабельный комм. Она пыталась найти свои последние слова. Что-то, что соответствовало бы ее любви к этим людям, к этому кораблю, к жизни, которую она вела. Вихрь" был уже более чем на полпути к станции, хотя второй отрезок пути будет медленнее. Даже на расстоянии в четверть миллиона километров "Роси" улавливал избыточное излучение от шлейфа своего привода.

Крик, когда он раздался, буквально не поддавался описанию. Это был непреодолимый вкус мяты, или яркий фиолетовый цвет, или содрогающееся чувство оргазма без удовольствия. Ее разум скакал и прыгал, пытаясь понять то, что не мог понять, сопоставляя сигнал с одним ощущением, потом с другим, потом с третьим, пока она не обнаружила себя на парящей над ее кушеткой кушетке, не имея ни малейшего представления о том, сколько времени прошло.

"Ах", - сказал Алекс. "Вы, ребята, почувствовали это?"