Падение небес
Шрифт:
– Лори. Говорит, что воин из дружины местного правителя, хотя на самом деле он – обозный возница, – тут Рика слегка шатнуло. – Так, что-то я с пивом перестарался. Он рассказал много интересного…
Когда зашли в комнату, он задвинул засов на двери. Поставил свечу на стол, и тяжело опустился на лежак.
– Ну? – Хельга вопросительно глянула на спутника.
– Город похож на бочку с ламповым маслом, что стоит рядом с костром, из которого летят угли. Зимой тут было восстание, и Харугот из Лексгольма, консул Безариона, утопил его в крови. Консула боятся и ненавидят, и это несмотря на то что
– А боги, почему они не вмешаются? – спросила девушка.
Лиафри все не могла привыкнуть к мысли, что местные бессмертные совсем не похожи на тех, что правят в Вейхорне. Что они не соперничают друг с другом за земли и разумных, а мирно властвуют в Алионе.
Нет, она еще из рассказов Олена знала, как тут обстоят дела, но все равно сжиться с этим не могла. Такой порядок вещей казался неправильным, неестественным, а местные храмы Всех Богов, в которых рядом стояли изваяния двенадцати хозяев Великой Бездны и Небесного Чертога – чудовищным курьезом.
– У них, похоже, свои заботы, – уттарн зевнул и потянулся к свечке. Сжал пламя пальцами, оно зашипело и погасло. – А у нас – свои… Спать пора.
И с этим Хельга была целиком и полностью согласна.
Тьма не хотела отпускать Харугота, крепко держала его в колючих и холодных объятиях. Давила на веки ледяными пальцами, и негромко напевала колыбельную, что способна усыпить навечно…
А затем он сумел вырваться из удушающего, жуткого плена, и открыл глаза. Обнаружил, что лежит на боку, перед лицом пол с начерченными мелом линиями и медная чашечка на их пересечении. Пошевелившись, осознал, что в ладонях зажаты осклизлые кругляши.
Увидев у стенки труп с окровавленным лицом, вспомнил, что держит в руках, и поспешно отшвырнул раздавленные в кашу глазные яблоки. А затем воспоминания хлынули потоком – обряд, полет над землями Алиона, Терсалим, гейзер силы, и чудовищный удар, лишивший консула сознания…
– Ари Налн… – вместо зова получился судорожный хрип. – Ари Налн! Сколько я тут провалялся?
Открылась дверь, в комнату заглянул канцлер Золотого государства. На лице его при виде лежавшего на полу Харугота появилось беспокойство, и голос прозвучал тревожно:
– Что с вами, мессен?
– Ничего страшного… сейчас встану… – ни в коем случае нельзя давать кому-либо знать о собственной слабости. Для всех и всегда хозяин Безариона должен оставаться могучим и непобедимым колдуном. – Сколько времени прошло?
– Сутки.
– Вот как… – Консул с трудом сел, и боль ударила в затылок. – Распорядись… вина и еды, и пусть уберут здесь все.
Ари Налн кивнул и вышел из комнаты, из-за двери донесся его громкий голос.
– Что же я видел такое, клянусь Великой Бездной? – Преодолевая боль, Харугот встал. Дошагал до кресла около стола, рухнул в него и попытался сосредоточиться. Почесал подбородок.
Так, что там было такое?
На самой границе воды и земли, Теграта и берега, лежало нечто, похожее на шарик, скатанный из древесных листьев.
И внутри шарика вроде бы пряталась человеческая фигура…
Но что смогло нанести удар, на сутки выбивший консула из сознания? Что за сила способна причинить такой ущерб тому, кто воплотил в своем теле храм Тьмы? Обычному колдуну такое ни за что не удастся.
Дверь приоткрылась, вошли несколько слуг. Двое, с ведрами и тряпками в руках, принялись вытирать пол, еще двое схватили труп и потащили его прочь. Пятый мелкими шажками приблизился к столу, поставил на него поднос с большим золотым кубком, изящным серебряным кувшином и тарелкой, на которой лежали куски окорока и ломти хлеба.
– Я сам налью… – сказал Харугот. – Иди…
Кто же способен на такое? Боги? Но их мощь проявляется совершенно по-другому! Кто-то из магов орданов? Маловероятно, да и откуда они возьмутся в Терсалиме? О чародеях геданов и людей нечего и говорить, все они в подметки не годятся ему, хозяину Золотого замка.
Нижняя Сторона? Но он не ощущал никакого холода…
Тогда что, отпор ему, Харуготу, дала некая неведомая сила? Не та ли, о которой говорил Лерак Гюнхенский, некогда – могучий маг, а ныне – бессильный узник подземелий?
Как он тогда выразился? «Мир изменился, и скоро в нем не останется места таким как ты!.. Глубинные основы сотряслись, сам воздух стал другим… Неужели ты этого не видишь?»
Может быть, стоит расспросить Лерака еще раз, и сделать это немедленно?
– Ари Налн! – вновь позвал консул, налил из кувшина в чашу красного вина и взял ломоть окорока.
– Да, мессен? – спросил канцлер, возникая в дверях.
– Немедленно доставить ко мне Лерака Гюнхенского. Вымойте его, чтобы не вонял, оденьте. Но следить в оба, кое-какие силы у него остались.
– Будет исполнено, мессен.
Ари Налн удалился, а Харугот отхлебнул вина и принялся за еду.
Головная боль потихоньку отступала, уходила из тела болезненная вялость.
Слуги вымыли пол и исчезли. Блюдо опустело, как и кувшин, после чего консул ощутил себя сильным и бодрым. В коридоре зазвучали шаги, раздался осторожный стук в дверь.
– Мессен, узник доставлен, – доложил ари Налн.
– Заводите.
Перешагнувший порог Лерак Гюнхенский был вымыт, гладко выбрит и острижен наголо. На нем красовалась новая рубаха из холстины, штаны и сапоги. Но облако вони, состоявшее из запахов пота, нечистот, грязи и гнилой соломы, волочилось за Лераком, будто тюремный смрад въелся в кожу старого мага.
Выглядел Лерак тощим и замученным, в глазах стояла боль. Руки его были скованы за спиной.
– Посадите его, – распорядился Харугот. – И оставьте нас.
– Я удивлен, – произнес узник, оказавшись на стуле. – К чему это? Тебе что-то нужно от меня?
Консул дождался, когда они останутся вдвоем, и только после этого ответил:
– Ты всегда был умен, поэтому я не буду обманывать. Во время нашей беседы ты упомянул, что заметил некие изменения, затронувшие Алион. В тот раз я не смог добиться от тебя подробностей, но теперь они мне нужны еще больше. Что ты имел в виду? Ответь, и я верну тебе свободу, отпущу на все четыре стороны, и велю тебя не преследовать.