Падение Пятого

Лор Питтакус

— С тех пор как я проверял его с утра, он намотал не один километр. И кстати, в первый раз он тоже двигался со стороны островов.

Шестая проводит пальцем линию от точки Пятого до места поджога.

— Не лишено смысла. В любом случае, кто бы там ни был, он в бегах.

— Только движется уж больно быстро, — замечает Сара. — Может, летит на самолёте?

Внезапно точка на экране резко сворачивает на север в сторону Теннеси.

— Сомневаюсь, что самолёты так умеют, — произносит Шестая, нахмурив

брови.

— Супер-скорость? — высказывает предположение Восьмой.

На наших глазах голубая точка, не замедляясь и не меняя направления, пересекает Нэшвилл.

— Невозможно пересечь город на такой скорости, двигаясь строго по прямой, — говорит Шестая.

— Сукин сын! — рявкает Девятый. — Зуб даю — этот болван умеет летать.

— Придётся подождать, пока он не остановится, — говорю я. — Может, тогда он откроет свой Ларец, и у нас получится отправить сообщение. Будем наблюдать посменно. Нужно добраться до Пятого раньше могов.

***

Марина вызывается наблюдать первой. Я задерживаюсь в мастерской после ухода остальных. Даже весь этот ажиотаж вокруг Пятого не заставил меня забыть о других наших проблемах, особенно про Эллу с её ночными кошмарами.

— Я поговорил с Эллой, — начинаю я. — В её кошмарах Сетракус Ра интересуется, не вскрыла ли она какое-то письмо. Есть идеи, что бы это могло значить?

Марина отводит взгляд от проносящегося через Оклахому маячка Пятого.

— Может, речь о письме Крэйтона?

— Её Чепана?

— Да, когда мы были в Индии, прямо перед смертью он отдал ей письмо. — Марина нахмуривается. — После всего, что с нами произошло, у меня совсем вылетело из головы.

— Она его еще не читала? — спрашиваю я, испытывая некоторое раздражение. — Мы ведём войну; там может быть что-то важное.

— Возможно, для неё это сложно, Джон, — сдержанно отвечает Марина. — Там ведь последние слова Крэйтона. Прочитать их — все равно, что признать, что он умер и никогда не вернётся.

— Но он и в самом деле умер, — отвечаю я сразу. Слишком поспешно. Замолкнув, вспоминаю смерть Генри. Он был мне как отец, но, что гораздо важнее, в нашей жизни, представлявшей собой непрерывные бега, он был единственным островком постоянства. Для меня Генри олицетворял дом — где бы нас ни мотало, с ним я всегда чувствовал себя в безопасности. Потерять его было подобно концу света. А ведь когда это случилось, я был старше Эллы. Так с чего я взял, что она сможет просто взять и отмахнуться от потери?

Тяжко вздохнув, присаживаюсь рядом с Мариной.

— Генри... мой Чепан... тоже оставил мне письмо. Он отдал его мне, когда умирал. И я тоже далеко не сразу нашёл в себе силы его прочитать.

— Вот видишь? Это не так-то просто. К тому же, если Сетракус Ра явится ко мне во сне и скажет что-то сделать, я

без раздумий поступлю в точности наоборот.

Киваю, соглашаясь.

— Ладно, я понял. Ей нужно время пережить горе. Извини, я не хотел показаться бессердечным. Когда все закончится, и мы победим, у нас будет время оплакать всех, кого мы потеряли. Но до тех пор мы обязаны знать обо всем, что может дать нам преимущество. — Я указываю на монитор, показывающий местонахождение Пятого. — Пора кончать тупо сидеть в ожидании очередного бедствия и переходить к действиям.

Марина задумывается над моими словами, разглядывая голографический макрокосм Земли, который мы оставили парить на случай, если Пятый или Пятая откроет свой Ларец. Возможно, именно этих слов Марина и ждала от меня, когда этим утром деликатно спросила, знаю ли я, как нам быть дальше. Тогда я не знал, что ответить, да и сейчас не до конца знаю, но первый шаг, над которым нам предстоит потрудиться, стал совершенно очевиден — и Элла ключик к нему.

— Я поговорю с Эллой, — предлагает Марина. — Но принуждать её к чему-либо не стану.

Я вскидываю руки.

— Ни о чём таком я тебя и не прошу. Вы же друзья. Может, просто немного её подтолкнёшь?

— Я попробую, — в конце концов, сдаётся Марина.

В дверях мастерской возникает Восьмой с двумя чашками чая в руках. При виде него лицо Марины озаряется, хотя она тут же отводит глаза и изображает острую заинтересованность к макрокосму. Я замечаю, как на её щеках расцветает румянец.

— Ой, — произносит Восьмой, ставя чашки на стол. — Прости. Я на тебя не рассчитывал.

— Ничего страшного, — отвечаю я, перехватывая многозначительный взгляд Восьмого, внезапно заставляющий почувствовать себя третьим лишним. — Всё равно я уже собирался уходить.

Когда я встаю, Восьмой занимает моё место напротив макрокосма. Даже не дожидаясь, пока я выйду за дверь, Восьмой начинает шептать Марине на ухо какую-то шутку, от которой она тут же хихикает. Я был так поглощён Сарой и загонялся разработкой плана войны, что мало задумывался о том, сколько времени Марина с Восьмым проводят вместе. Это здорово. Каждый из нас заслуживает немножечко счастья, учитывая, с чем мы вынуждены сталкиваться.

***

Ещё только начинает светать, когда Восьмой входит в нашу комнату и будит нас с Сарой. Остальные уже собрались в мастерской. Шестая заняла место напротив компьютеров, а Марина пристроилась рядом.

— Наш блудный боевой товарищ совершил очередной бессмысленный манёвр, — говорит Девятый вместо приветствия. Он стоит на стене, используя своё Наследие Антигравитации. На его спине, закутавшись в одеяло, в позе лотоса сидит Элла.

— Ты хоть немного поспала? — Я выразительно приподнимаю бровь.