Падение Рима
Шрифт:
7. В эти дни магистр армии по эту сторону Тавра, Юлий, отличился решительным поступком, имевшим спасительные последствия. Получив известие о несчастьях, произошедших во Фракии, он отдал относительно всех готов, которые были приняты до этого на службу и распределены по разным городам и укреплениям, тайный приказ ко всем их командирам, — все были римляне, что в наше время случается редко, — в котором повелевал всех их как по одному сигналу, в один и тот же день, вызвать в предместье как бы для выдачи обещанного жалованья и перебить. Это разумное распоряжение было исполнено без шума и промедления, и благодаря этому восточные провинции были спасены от великих бедствий.
8. Вот что я, бывший солдат и грек по происхождению, изложил по мере сил, начав от правления Цезаря Нервы и доведя рассказ до гибели Валента. Я обещал в труде своём представить истину и нигде, как думаю, сознательно не отступил от этого обещания умолчанием или ложью. Остальные события пусть опишут другие, более сильные, чем я, имеющие преимущество молодых лет и учёности. Если же они — будь это им угодно — примутся за подобное, то мой им завет — дать своей речи более высокий полёт.
162
Текст печатается по изданию: Сказания Приска Панийского // Учёные записки Второго отделения Императорской академии наук, кн. VII, вып. 1, СПб., 1861. С.18-79.
Над гуннами царствовал Руа. Он решился вести войну против амилзуров, итимаров, тоносуров, воисков и других народов, поселившихся на Истре и прибегавших к союзу с римлянами. Он отправил к римлянам Ислу, и прежде употреблённого в дело для прекращения возникшего между ними и римлянами несогласия, и грозил нарушением прежде установленных условий, если римляне не выдадут им всех беглых. Римляне советовались об отправлении к гуннам посольства. Плиний и Дионисий, первый племени скифского, а второй из оракийцев, военачальники, достигшие у римлян консульского достоинства, хотели быть отправлены посланниками. Так как можно было ожидать, что Исла приедет к Руа прежде того посольства, которое римляне полагали отправить к нему, то Плиний отправил вместе с Ислою одного из своих приближённых по имени Сингилах, дабы склонить Руа вступить в переговоры с ним, а не с другими римлянами. Когда Руа умер, а царство гуннское перешло к Аттиле, то римский сенат положил назначить посланником Плиния. По утверждении этого мнения царём, Плиний хотел, чтобы вместе с ними назначен был и Эпиген, как человек, славящийся благоразумием и имевший достоинство квестора. Когда и Эпиген был назначен посланником, то оба отправились к гуннам. Они доехали до Марга, города Мисийского, в Иллирике. Он лежит на берегу Истра против крепости Констанций, стоящей на другом берегу. Туда же приехали и царские скифы. Съезд происходил вне города; скифы сидели верхом на лошадях, и хотели вести переговоры, не слезая с них. Римские посланники, заботясь о своём достоинстве, имели с ними свидание также верхом. Они не считали приличным вести переговоры пешие с людьми, сидевшими на конях. Постановлено было... чтобы гуннам были выдаваемые бегущие из Скифии люди, равно и прежде бежавшие к римлянам, также и бывшие у них в плену римляне, без выкупа перешедшие к своим, в противном случае за каждого пленного римлянина, бежавшего к своим, римляне были обязаны платить захватившим его по праву войны по осьми золотых монет; чтоб римляне не помогали никакому варварскому народу, с которым гунны вели войну; чтобы торжища между римлянами и гуннами происходили на равных правах и без всякого опасения; чтобы за сохранение договора римляне платили царским скифам ежегодно по семи сот литр золота (эта дань простиралась прежде до трёх сот пятидесяти литров). На сих условиях заключён был мир; в сохранении его римляне и гунны поклялись по обычаю своих предков, и те и другие потом возвратились в свою землю. Варварам были выданы искавшие убежища у римлян гунны. В числе их были дети Мамы и Атакама, происходящие из царского рода. В наказание за их бегство гунны, получив их, распяли в Оракийском замке Карсе. По заключении мира с римлянами приближённые Аттилы и Влиды обратились к покорению других народов Скифии и завели войну с соросгами.
Скифы во время ярмарки вероломно напали на римлян и многих перебили. Римляне отправили к ним посланников и жаловались на взятие крепости и на нарушение договоров. Скифы отвечали, что они поступили таким образом не первые, а что мстили только за обиды, нанесённые им римлянами; ибо епископ Маргский, перешёл в земли их, обыскивал царские кладовые и унёс хранившиеся в них сокровища; что если римляне не выдадут его, а также не выдадут, по договору, и перемётчиков, которых у римлян находилось очень много, то они будут действовать против них оружием. Римляне говорили, что эти жалобы были несправедливы. Варвары, утверждаясь на верности своих показаний, не заботились о том, чтобы подвергнуть такой спор суду. Они подняли оружие, перешли Истр и разорили многие города и замки, лежащие на берегу этой реки. Они взяли и Виминакий, город Мисийский в Иллирикс. Сии действия варваров заставили многих римлян говорить, что надлежало выдать епископа скифам, дабы из-за одного человека не навлечь бедствий войны на всё государство римское. Епископ, подозревая, что он мог быть выдан скифам, тайно от жителей Марга перешёл к скифам, и обещал сдать им этот город, если цари их изъявят ему свою благосклонность. Они дали слово сделать ему много добра, если он исполнит своё обещание. С обеих сторон даны руки и клятвы в верности. Епископ возвратился в римскую землю с многочисленною толпою варваров и поставил их в засаду против самого берега реки. Ночью, по условленному знаку, он поднял варваров, которые и завладели городом с его помощью. Марг был таким образом разорён, а могущество варваров возросло после того ещё более.
При Феодосии младшем Аттила, царь гуннов, собрал своё войско и отправил письмо к царю римскому с требованием, чтобы немедленно выданы были перемётчики и выслана была дань (под предлогом настоящей войны ему не пересылали ни перемётчиков, ни дани) и чтобы отправлены были к нему посланники для переговоров о платеже дани на будущее время. Аттила объявлял при том, что если римляне замешкают или будут готовиться к войне, то и он не захочет более удерживать скифское войско от нападения. По прочтении письма Аттилы, совет царский объявил, что римляне не выдадут прибегших под их покровительство людей, но вместе с ними примут войну; что впрочем будут отправлены к Аттиле посланники для прекращения споров. Раздражённый ответом римлян, Аттила стал опустошать римские земли, срыл несколько замков и подступил к обширному и многолюдному городу Рациарии.
Между римлянами и гуннами произошло в Херсонесе сражение, после которого заключён между ними мир через посланника Анатолия, на следующих условиях: выдать гуннам перемётчиков и шесть тысяч литр золота в жалованье за прошедшее время; платить ежегодно определённую дань в две тысячи сто литр золота; за каждого римского военнопленного, бежавшего и перешедшего в свою землю без выкупа, платить двенадцать золотых монет; если принимающие его не будут платить этой цены, то обязаны выдать гуннам беглеца. Римлянам не принимать к себе никакого варвара, прибегающего к ним. Римляне показывали, будто принимали эти условия по доброй воле: но одна необходимость, чрезвычайный страх, объявший их правителей, и желание мира заставляли их принимать охотно всякое требование, как бы оно ни было тягостно. Они согласились и на плату дани, которая была самая обременительная, не смотря на то, что доходы и царская казна были истощены не на полезные дела, а на непристойные зрелища, на безрассудную пышность, на забавы и на другие издержки, от которых благоразумный человек и среди счастливейшего состояния государства должен удерживаться, а тем более должны были удерживаться от того люди, которые не радели о деле ратном и платили дань не только скифам, но и прочим варварам, живущим вокруг римских владений. Царь принуждал всех вносить деньги, которые следовало отправить к гуннам. Он обложил податью даже тех, которые по приговору суда или по щедроте царской, получили временное облегчение от тягостной оценки земли. Положенное количество золота вносили и особы, причисленные к сенату, выше своего состояния. Многих самое блистательное состояние их довело до превратностей. Побоями вымогали у них деньги, по назначению чиновников, на которых возложена была царём эта обязанность, так что люди издавна богатые выставляли на продажу уборы жён и свои пожитки. Такое бедствие постигло римлян после этой войны, что многие из них уморили себя голодом или прекратили жизнь, надев петлю на шею. В короткое время истощена была казна; золото и беглецы отправлены были к гуннам. Исполнение сего дела поручено было Скотте. Римляне убивали многих перемётчиков, потому что те противились выдаче их скифам. В числе их было несколько человек из царского рода, которые переехали к римлянам, отказываясь служить Аттиле. Сверх всего этого Аттила требовал ещё, чтобы асимунтийцы выдали всех бывших у них военнопленных, римлян или варваров. Асимунт есть крепкий
Вслед за заключением мира Аттила отправил посланников в Восточную империю, требуя выдачи перемётчиков. Посланники были приняты, осыпаны подарками и отпущены с объявлением, что никаких перемётчиков у римлян не было. Аттила послал опять других посланников. Когда и эти были одарены, то отправлено было третье посольство, а после него и четвёртое. Аттила, зная щедрость римлян, зная, что они оказывали её из опасения, чтоб не был нарушен мир, — кому из своих любимцев хотел сделать добро, того и отправлял к римлянам, придумывая к тому разные пустые причины и предлоги. Римляне повиновались всякому его требованию; на всякое с его стороны понуждение смотрели как на приказ повелителя. Не с ним одним боялись они завести войну, но страшились и парфян, которые делали приготовления к войне, и вандалов, беспокоивших их на море, и исавров, которые восставали для грабежей, и сарацинов, делавших набеги на восточные края державы, и эфиопских народов, соединявшихся против них. Посему уничижённые римляне Аттилу ласкали, а против других народов делали приготовления, набирали воинов, назначали вождей.
В Византию прибыл опять посланник Аттилы. Это был Эдикон, скиф, отличавшийся великими военными подвигами. Вместе с ним был и Орест Римлянин, житель Пеонской области, лежащей при реке Сае и состоявшей тогда под властью Аттилы, в следствие договора, заключённого с Аэцием, полководцем западных римлян. Эдикон был представлен царю и вручил ему грамоты Аттилы, в которых царь скифский жаловался на римлян за невыдачу беглых. Он грозил против них вооружиться, если беглецы не будут ему выданы и если римляне не перестанут обрабатывать завоёванную им землю. Эта земля в длину простиралась по течению Истра от Пеонии до Нов Фракийских, а в ширину на пять дней пути. Аттила требовал притом, чтоб торг в Иллирике происходил не по-прежнему на берегу Истра, но в Наиссе, который полагал он границею скифской и римской земли, как город им разорённый. Он отстоит от Истра на пять дней пути для доброго пешехода. Аттила требовал при том, чтоб для переговоров с ним о делах ещё не решённых отправлены были к нему посланники, люди не простые, но самые значительные из имевших консульское достоинство; что если римляне боятся прислать их к нему, то он сам перейдёт в Сердику для принятия их. Царь прочёл грамоту Аттилы, а Вигила перевёл ему всё то, что Эдикон объявил изустно по приказанию Аттилы. Эдикон вышел из дворца вместе с ними и посещал другие домы; между прочим пришёл и к царскому щитоносцу Хрисафию, как человеку, имевшему величайшую силу. Эдикон был изумлён пышностию царских домов, и когда вступил в разговор с Хрисафием, то Вигила, переводя его слова, говорил, что Эдикон превозносит царский двор и восхищен богатством римлян. Хрисафий заметил тогда, что он может владеть большим богатством и иметь золотом крытый дом, если оставит скифов и пристанет к римлянам. Эдикон отвечал, что слуге не позволено это сделать без разрешения своего господина. Евнух спросил тогда Эдикона: имеет ли он всегда свободный доступ к Аттиле и какою силою пользуется между скифами. Эдикон отвечал, что он близкий человек к Аттиле и что ему, вместе с другими значительнейшими скифами, вверяется охранение царя, что каждый из них по очереди в определённые дни держит при нём вооружённый караул. После того евнух сказал, что если Эдикон даст ему клятву в сохранении тайны, то он объявит ему о деле, которое составит его счастье, но что на то нужно им свободное время и оно будет у них, если Эдикон придёт к нему на обед без Ореста и без других посланников. Эдикон обещал это исполнить, и приехал к евнуху на обед. Здесь они подали друг другу руку и поклялись чрез переводчика Вигилу, Хрисафию в том, что он сделает предложение не ко вреду Эдикона, но к большему его счастию, а Эдикон в том, что никому не объявит предложения, которое будет ему сделано, хотя бы оно и не было приведено в исполнение. Тогда евнух сказал Эдикону, что если он по приезде в Скифию убьёт Аттилу и воротится к римлянам, то будет жить в счастии и иметь великое богатство. Эдикон обещался и сказал, что на такое дело нужно денег немного — только пятьдесят литр золота, для раздачи состоящим под начальством его людям, для того чтобы они вполне содействовали ему в нападении на Аттилу. Евнух обещал немедленно выдать ему деньги. Эдикон сказал тогда, что надлежало его отпустить для донесения Аттиле об успехе посольства, что вместе с ним нужно было отправить Вигилу для получения от Аттилы ответа на счёт требуемых беглецов, что через Вигилу он уведомит Хрисафия, каким образом надлежало переслать к нему золото, потому что по возвращении его Аттила с любопытством будет расспрашивать его, равно как и других посланников, какие подарки получил он от римлян и сколько дано ему денег, и тогда он не будет иметь возможности скрыть то золото от спутников своих. Евнуху показалась благоразумною эта мера предосторожности: он согласился с мнением Эдикона, после угощения отпустил его и донёс царю о своём замысле. Царь, призвав магистра Марциалия, сообщил ему то, что было условлено с Эдиконом. Дать знать о том Марциалию было необходимо, по званию его. Магистр участвует во всех советах царя, потому что ему подчинены вестники, переводчики и воины, охраняющие царский двор. Посоветовавшись между собою, они решились отправить к Аттиле не только Вигилу, но и Максимина в звании посланника.
Евнух Хрисафий убеждал Эдикона умертвить Аттилу. Царь Феодосий и магистр Марциалий, посоветовавшись между собою по сему предмету, решились отправить к Аттиле посланником Максимина, а не одного Вигилу. Под видом, что состоит в звании переводчика, Вигила имел поручение сообразоваться с волею Эдикона. Максимин, ничего не знавший о том, что было ими замышляемо, должен был представить Аттиле царское письмо. Царь извещал его, что Вигила был только переводчиком, что Максимин, человек знатного происхождения и самый близкий к царю, был достоинством выше Вигилы. Затем царь писал к Аттиле, чтоб он не нарушал мирного договора нашествием на римские области; ещё сообщал он, что сверх выданных прежде беглецов посылает к нему семьнадцать человек, и уверял, что у римлян не было других беглых из областей Аттилы. Таково было содержание письма. Сверх того Максимину было предписано объявить гуннскому государю изустно, что он не мог требовать, чтоб к нему были отправляемы посланники высшего достоинства; ибо этого не бывало ни при его предках, ни при других начальниках скифской земли; что звание посланника всегда отправлял какой-нибудь воин или вестник; что для разрешения всех недоразумений надлежало отправить к римлянам Онигисия, потому что не было прилично, чтоб Аттила, в сопровождении римлянина, имеющего консульское достоинство, прибыл в разрушенный уже город Сердику.