Падение Света
Шрифт:
— Дро, я вижу скульптуры на главных площадях. Среди них имеются художники. Ну, значит, и поэты должны быть? Философы, изобретатели. Историки и политики — естественные разделения профессий, которые в конце становятся заклятыми врагами.
— Забавные мысли, К'рул. Изобретатели и философы как враги? Прошу, объясни.
К'рул пожал плечами. — Изобретатель алчет творчества, но редко думает о побочных эффектах изобретаемого. Отвечая на дилемму функциональности и толкаемые сомнительными целями эффективности, они несут перемены обществу, иногда ошеломительные. Разумеется, Скиллен, тебе не надо
— Значит, ты веришь, что насекомые в городе создали настоящую цивилизацию. Но мои глаза, К'рул, острее твоих. Вижу, как они ходят туда и сюда, неотличимые один от другого, хотя замечаю и особенных — солдат или констеблей. Если есть царица или императрица, она прячется в камере центрального дворца, говоря языком запахов и вкусов.
— Как и ты, Скиллен Дро. Разве избранный тобой способ коммуникации лишен тонкости? Не наделен нужными средствами для выражения сложных мыслей? Кто-то правит изнутри, и ему служит двор. Солдаты поддерживают порядок и заставляют всех трудиться сообща. Воздвигнуты скульптуры богам или же древним героям. Что заставило тебя сомневаться?
— Я чувствую не сомнения.
— Что же?
— Чувствую… свое ничтожество.
— Хм. — К'рул вздохнул. — Трудно спорить. Но мы избегаем самой интересной темы. Эти владения, в которые мы вваливаемся, хотя намерены всего лишь оказаться у нужной цели… Иногда, — признался он, — мне кажется, будто природа ставит нам препятствия, намереваясь затемнить.
— Затемнить что, собственно?
К'рул пожал плечами: — Нет сомнения, некоторые простые истины.
— Любое и каждое путешествие, К'рул, требует течения времени, проявляющегося в постепенной смене обстановки. Глаза видят шаги, шаги измеряют расстояние, разум изобретает пространство и дает ему имя. Но мы существа разумные, мы путаемся во времени, оно то сокращается, то растягивается, хотя по сути неизменно.
К'рул взглянул на крылатую рептилию. — Вот как твои нынешние сородичи видят мир? Разве у нас нет воли, чтобы изменять время по своим потребностям?
— Кто знает. Мы таковы?
— Без смущения мы легко синхронизируемся с естественным ходом времени, его размеренным течением. Увы, Скиллен, смущение шагает рядом, упрямее тени. — Он помолчал, обвел взмахом руки город. — Насекомое отправилось на запад, к краю своих земель. Для этой мелочи путешествие будет долгим и даже трудным. А ты, Скиллен, раскроешь крылья и за один миг окажешься впереди него. Похоже, время имеет разные шкалы.
— Нет. Меняется лишь восприятие.
— У нас мало что есть, кроме него.
— К'чайн Че'малле, К'рул, создают инструменты и машины. Изобретают часы, способные разделять само время. Оно приковывается к месту. Ход шестерней никогда не меняется.
— Будут ли обитатели города мерить время теми же интервалами, что твои Че» малле?
— Такое ощущение, что нет… но, как я сказал, механизмы точны, интервалы неизменны.
— Снова, — вздохнул К'рул, — мы должны вспомнить о шкале. Это важно.
— Может
Мысль обеспокоила К'рула, он не знал, что ответить.
— Вижу за долиной море.
— Море! Ну, я начинаю понимать, кто заманил нас в этот мир!
— Тем хуже, ведь он тоже не обрадуется нам.
Скиллен Дро подхватил К'рула длинной когтистой рукой и бесцеремонно потащил в воздух, хлопнув крыльями. Оказавшись высоко, К'рул понял, что земля, по которой они недавно шли среди туманов, оказалась островом, хотя это было лишено смысла. Королевство разрухи и праха, забытых тронов и монументов уменьшилось и превратилось в дымку, какую-то границу двух миров.
Разделы между устрашающими своим числом, множащимися мирами казались произвольными; К'рул давно поверил, что, по странной игре мироздания, он и его сородичи стали творцами подобных мест. Поколебать его убеждение было бы трудно, особенно теперь, когда он стал свидетелем вражды двух воль с самим творением.
Остров был проявлением каприза Маэла, а Маэл имеет привычку высмеивать претензии на прочную сушу, подобно рубцам пятнающую идеальную гладь его морей и океанов. Он имеет также обыкновение населять такие земли до нелепости мерзкими, абсурдными существами.
— Насекомые! Город шпилей и статуй, мостов и каналов? Считаешь это смешным, Маэл?
Они пронеслись над городом и островом, тени ползли внизу; вскоре они оказались нал песчаным берегом. Скиллен бесцеремонно бросил К'рула на белый пляж. Воздух был сухим и теплым.
Встав на песок, К'рул расправил одежду. — Твои когти проделали дыры в балахоне, — упрекнул он.
Маэл показался, выходя из лениво шепчущих волн. На миг запутался в водорослях, отряхнул ноги и продолжил путь. Он был обнажен, бледен, глаза оттенка выгоревшей голубизны. Длинные волосы черны, разбросаны по широким плечам. Оказавшись на суше, он ткнул пальцем в сторону Скиллена Дро. — Ты задолжал извинения.
— Моя жизнь измеряется долгами, — просигналил Скиллен Дро.
— Вижу легкое решение, — ответил Маэл и посмотрел на К'рула. — Ты хотя бы мог истечь кровью в море. Но теперь мы видим грубое распыление несдержанной мощи. Неужели никто не посоветовал тебе иного?
— Я решил не делать свое решение объектом дискуссий. Да и никто из нас никогда не обсуждает любые дела, которые мы свершаем. В конце концов, — добавил он, — мы не насекомые.
Маэл улыбнулся. — Упражнение, — сказал он. — Я неплохо развлекся.
— Ради чего это было?
Азатенай-повелитель морей только пожал плечами. — Чего вам нужно? Куда вы направились?
— К Витру, — ответил К'рул.
Маэл хмыкнул и отвел глаза. — Ардата. И Королева Снов.
— Если точнее, это залив, известный как Старвальд Демелайн, где, похоже, снова открылись Врата.
— Открыты? Без стражи?
— Точно не знаем, — признался К'рул. — Отсюда и путешествие. Ну, если ты любезно уберешь море с нашего пути…
Маэл нахмурился: — Не буду. Точнее, я не ставил его на вашем пути. Я решил, что вы сами пришли поговорить. Это не так?