Падение Теночтитлана
Шрифт:
Мы помним, что петиция, подписанная после страшной «Ночи печали» сотнями испанцев, жаждавшими вернуться на родину, ни к чему не привела. Кортес оставил без внимания требования солдат и вынудил их остаться. Но самая железная дисциплина не могла искоренить недовольства – она лишь загнала его внутрь.
Сейчас, когда завершалась подготовка к генеральному наступлению на столицу, многие солдаты с содроганием и ужасом думали о предстоящих боях. Они знали, что новый правитель ацтеков – племянник Монтесумы, молодой и предприимчивый Куаутемок – совсем не похож на своего дядю и менее всего склонен идти на
Перед солдатами Нарваэса маячила судьба их соотечественников, бесславно погибших при переходе через дамбу или принесенных в жертву богу войны Уицилопочтли… Они не хотели больше уподобляться баранам, ведомым на заклание. Они знали, что, пока Кортес жив, он не откажется от своих честолюбивых планов. И недовольные решили: Кортес должен умереть. И с ним должны разделить эту участь все его ближайшие помощники.
Так созрел заговор. Роли были распределены заранее. Когда Кортес после очередного похода вернется в Тескоко и станет, по своему обыкновению, пировать с друзьями, надо на них напасть и заколоть всех кинжалами.
Уже были авансом розданы все командные посты, которые достанутся заговорщикам после устранения Кортеса и его приближенных. Был также разработан подробный план дальнейших действий. Цель его – возвращение в Вера-Крус, а оттуда – на Кубу.
Но среди заговорщиков нашелся малодушный, который выдал Кортесу весь план Вильяфаны перед самым его осуществлением.
Не теряя ни минуты, Кортес созвал два десятка преданных ему солдат и офицеров, захватил Вильяфану и судил его военно-полевым судом, в котором сам председательствовал.
Вильяфану повесили на окне дома, в котором он жил.
У него был найден список участников заговора. Но Кортес больше никого не тронул. Ознакомившись со списком, он убедился, что в числе его противников было много храбрых солдат и офицеров, которые еще могли сослужить хорошую службу в боях за Теночтитлан. Казнить их – значило лишиться хороших бойцов и восстановить против себя большую часть войска. И Кортес объявил, что остальных участников заговора «не удалось обнаружить…»
Выступая перед войсками, Кортес лицемерно заявил, что «не припомнит случая, чтобы он кого-нибудь обидел и оскорбил».
– Если у кого-нибудь из вас есть ко мне претензии, – продолжал он, – то каждый может сейчас открыто о них заявить. Я сделаю всё, что от меня зависит, дабы выполнить все справедливые требования.
Желающих «заявить претензии», разумеется, не нашлось. Никто не хотел разделить с Вильяфаной его жалкую участь… После Вильяфаны пришла очередь Хикотенкатля-младшего. Он активно участвовал во всех наступательных операциях испанцев, предводительствуя большим отрядом тлашкаланцев. Известный своей храбростью, этот военачальник оказал большие услуги Кортесу. Хикотенкатль неизменно появлялся в самых опасных местах, воодушевляя личным примером тлашкаланцев.
Но в день, намеченный к генеральному наступлению, Хикотенкатля не оказалось на месте. Без спроса и разрешения он покинул лагерь и отправился в родную Тлашкалу. Посланные вдогонку гонцы Кортеса не могли убедить его вернуться обратно.
До конца раскусив коварные планы Кортеса – руками индейцев истреблять и порабощать индейцев, чтобы самому впоследствии
Посланный вдогонку Хикотенкатлю сильный отряд всадников захватил его на подступах к Тлашкале. Его привезли в Тескоко и повесили на городской площади.
Приказ по армии
Смотр армии Кортеса показал, что она состоит из девятисот с небольшим испанцев, двадцати пяти тысяч тлашкаланцев и нескольких тысяч других индейских воинов (впоследствии число «союзников» в войсках Кортеса возросло до ста двадцати пяти тысяч человек). Среди испанцев насчитывалось около сотни всадников и более двухсот арбалетчиков и самопальщиков.
Техническое оснащение войск было вполне удовлетворительным. Тяжелая артиллерия состояла из трех больших полевых орудий и тринадцати фальконетов. К этому следует добавить 25 пудов пороха – цифра по тем временам значительная, – 50 тысяч стрел с медными наконечниками, большой запас ядер и пуль.
На каждом судне была установлена пушка. Экипаж состоял из двенадцати матросов и двенадцати стрелков.
Приказ по армии, отданный Кортесом перед генеральным наступлением, содержал, кроме обычных требований, – иметь всегда при себе исправное оружие, спать, не раздеваясь, не отлучаться из казарм – и не совсем привычные для испанцев пункты. Так, например, один из параграфов приказа гласил: «Никто да не обидит союзника, никто да не отнимет у него добычу».
Кортес понимал, что в предстоящих сражениях успех в огромной мере зависит от тлашкаланцев и других обманутых им племен и народов, которых он вел в бой против ацтеков. Поэтому пришлось немного умерить аппетит своих соотечественников, отношение которых к «союзникам» было презрительно высокомерным, как к низшим существам, «дикарям» и «варварам».
Другой параграф приказа гласил:
«Всякая игра на оружие и коней строжайше карается».
Картежные и другие азартные игры были широко распространены в войсках Кортеса. Полностью запретить такого рода «развлечения», которыми солдаты как-то скрашивали суровую жизнь на чужбине, Кортес не мог. Пришлось лишь несколько ограничить своих доблестных воинов, дабы они не остались в нужную минуту без оружия и без лошадей…
Меры наказания за нарушение дисциплины Кортес предусмотрел самые суровые. Ослушание в строю, сон на посту, бегство с поля боя карались смертной казнью.
Разрушение водопровода
Свою армию Кортес разбил на три примерно равные части. Одна из них, во главе с Сандовалем, должна была наступать на столицу с юга, а двум другим, руководимым Альварадо и Олидом, было приказано обогнуть ее с севера. По замыслу Кортеса следовало захватить все три дамбы, связывающие Теночтитлан с внешним миром, чтобы полностью блокировать город с суши. Непосредственное руководство вновь созданной флотилией Кортес взял на себя.