Падение титана, или Октябрьский конь
Шрифт:
— Не придирайся, Брут, — устало сказал Кассий. — В конце концов, нас ждет награда. Рим.
— С пустой казной, — уныло напомнил Брут.
— Но если мы снова пройдемся по провинциям, она мигом наполнится, — сказал Гемицилл.
Он воровато оглянулся, чтобы лишний раз убедиться, что представителей Секста Помпея на совещании нет, и прокашлялся.
— Надеюсь, вы понимаете, что после разгрома Антония и Октавиана вам придется очистить море от Секста Помпея, который называет себя патриотом, но действует как настоящий пират. Дерет с патриотов втридорога за зерно, вот уж действительно
— Когда мы побьем Антония и Октавиана, к нам перейдут их военные деньги, — спокойно сказал Кассий.
— Какие военные деньги? — с печальным видом вопросил Брут. — Мы что, будем перетряхивать вещи легионеров в поисках этих денег? Наших легионеров, учти, поскольку они перейдут к нам.
— Именно об этом я собирался поговорить, — сказал неутомимый Гемицилл, снова прокашлявшись. — Я рекомендую, заплатив флоту и армии, занять у них эти деньги под десять процентов, как делал Цезарь. Тогда я смог бы пустить их в рост и кое-что заработать. Если деньги осядут у легионеров, мы останемся с тем, что у нас есть, а этого надолго не хватит.
— Кто может позволить себе заем под проценты в такой ужасной экономической ситуации? — мрачно спросил Брут.
— Во-первых, Деиотар. Во-вторых, Ариарат. Гиркан в Иудее. Десятки небольших сатрапий на Востоке. Несколько римских фирм, я знаю, ищут наличные. И если мы попросим пятнадцать процентов, кто будет знать о том, кроме нас? — хихикнул Гемицилл. — В конце концов, у нас не предвидится неприятностей с возвратом одолженных сумм. Как и со сбором процентов, когда главным кредитором является армия. Я также слышал, что у парфянского царя Орода проблемы с движением наличных. Он продал много ячменя Египту в прошлом году, хотя на его собственной земле тоже голод. Я думаю, можно считать его перспективным заемщиком, а?
Брут очень обрадовался, услышав все это.
— Гемицилл, это же замечательно! Тогда мы поговорим с представителями легионов и экипажей. Посмотрим, что они скажут. — Он вздохнул. — Я бы никогда не поверил, что война стоит так дорого. Неудивительно, что генералы так любят трофеи.
После этого Кассий принялся определять диспозиции.
— Главной базой для флота будет остров Фасос, — горячо сказал он. — Это недалеко от Халкидики, там может стоять любое количество кораблей.
— Мои разведчики, — спокойно сказал Авл Аллиен, зная, что Кассий уважает его, а Брут — не очень, как выходца из Пицена, — сообщают, что Антоний идет на восток по Эгнациевой дороге с некоторым количеством легионов, но их слишком мало. Ему надо накопить силы, чтобы вступить с нами в бой.
— А это, — самодовольно добавил Гней Агенобарб, — произойдет очень нескоро. Мы с Мурком заперли в Брундизии остальные его войска.
Странно, подумал Кассий, что сын пошел по стопам отца. Луцию Агенобарбу тоже нравилось море.
— Это хорошо, — похвалил он, подмигнув. — А что касается расположения нашего флота возле Фасоса, то попомните мои слова: скоро флот триумвиров попытается перекрыть наши пути снабжения и отобрать провизию для себя. Прошлогодняя засуха была довольно суровой, а в этом году зерна вообще нигде нет. Ни в Македонии,
XIV
ФИЛИППЫ, ИЛИ ВСЕ ПОПОЛАМ
Июнь — декабрь 42 г. до P. X
1
У Марка Антония и Октавиана было сорок три легиона: двадцать восемь из них — в Италии, пятнадцать — во всех провинциях, контролируемых триумвирами, кроме Африки, которая была настолько далека и настолько поглощена своей местной войной, что в настоящий момент могла и подождать.
— Три легиона в Дальней Испании и два в Ближней, — сказал Антоний на военном совете в июньские календы. — Два в Нарбонской Галлии, три в Дальней Галлии, три в Италийской Галлии и два в Иллирии. Это хороший кордон от германцев, от даков да и от Секста Помпея, который не прочь при удобном случае залезть в наши испанские кладовые. А также войско для Африки, в крайнем случае. — Он усмехнулся. — Еда, конечно, главная нагрузка на наш кошелек со всеми нашими легионами и тремя миллионами италийцев, но ты должен справиться без нас, Лепид. Захватив Брута и Кассия, мы поправим свои финансовые дела.
Октавиан сидел, слушая, как Антоний подробно высказывает свои мысли, вполне удовлетворенный шестью месяцами тройного диктаторства. Проскрипции принесли в казну почти Двадцать тысяч талантов серебра, Рим успокоился, стал зализывать раны. Неприятностей не предвиделось. Даже самые несговорчивые сенаторы замолчали. Потому что очень и очень бойко прошла распродажа специальной кожаной коричнево-малиновой обуви. Что делать, раз люди хотят ее получить? И сенат очень быстро снова набрал тысячу членов. Как при Цезаре. А если кое-кто пришел в Рим из провинции, то почему бы и нет?
— Как быть с Сицилией? — спросил Лепид.
Антоний кисло улыбнулся и вскинул брови, глядя на Октавиана.
— Сицилия — твоя провинция, Октавиан. Говори, на что мы можем там опереться?
— На здравый смысл, Марк Антоний, — спокойно ответил Октавиан.
Он никогда больше не требовал, чтобы Антоний называл его Цезарем. Знал, какова будет реакция. Ладно, пусть его. Октавиан так Октавиан. Подождем.
— На здравый смысл? — удивился Фуфий Кален.
— Конечно. В настоящий момент мы должны разрешить Сексту Помпею считать Сицилию своим личным владением и покупать у него зерно с таким видом, словно он вправе им торговать. Рано или поздно огромные прибыли, которые он получает, вернутся в нашу казну. Когда дойдут руки, мы поступим с ним, как слон с мышью. Хлоп — и его уже нет! А тем временем я предлагаю побудить его вложить некоторую часть наворованного в италийские предприятия. Даже непосредственно в римские. Если это приведет его к мысли, что однажды он сможет возвратиться и получить прежний статус, нам следует эту уверенность в нем поддержать.