Падение

Фюллер Тара

– Ты имеешь в виду мальчика, которого ты оставил здесь?
– рявкнул я.
– Мальчика, который проходит через невообразимую пытку, пока мы говорим, из-за ошибки, которую ты совершил? Это тот мальчик, которого ты имеешь в виду, Скаут?

Он сглотнул и побледнел под синяками. Синяки он, вероятно, получил в качестве оплаты за то, чтобы просто найти нас. Это означало, кто-то еще знал, где мы были, и думаю, это не Рок. Мое обещание поставить ему душу в обозримом будущем в обмен на сокрытие нас, было слишком многим, чтобы он нас сдал. А это означало, что здесь было не безопасно.

–

Как ты нашел нас?
– спросил я наконец.

– Ты протащил ангела через Ад, - сказал он сухо.
– Ты не целиком вышел из-под радара.

– Я был осторожен.

– Да?
– Он приподнял бровь.
– Ты не слишком был осторожен. Маленький суккуб внизу поет тебе дифирамбы, пока мы говорим. Не может перестать говорить о жнеце, который на вкус как ангел. Тебе повезло, что я попал сюда первым, потому что она собирает их всех и накручивает.

Вина и сожаление походили на свинцовые грузы, давящие меня.

– Она дала мне подсказку, - ответил я, не узнавая своего собственного голоса.

– Поэтому ты позволил ей полакомиться тобой?
– спросил Скаут.
– Боже, чувак, это не ты. Что с тобой?

Я заскрежетал зубами, презирая стыд, который чувствовал.

– Я сделал то, что должен был сделать. Конец истории.

– Ты позволил ей покормиться тобой?
– спросил тонкий голосок из разваливающегося дверного проема. Мой желудок упал, а глаза Скаута расширились, когда он развернулся, чтобы взглянуть на ангела за его спиной. Гвен шагнула в комнату, когда я не ответил. Она бы знала, если бы я солгал. Мое сердце жестко ударило против ребер, убеждаясь, что я чувствовал то, что собирался с ней сделать. Я бы целыми днями защищал ее от мира, полного острых краев и кошмаров, но это не имело значения. В конце концов, я собирался быть тем, кто обидит эту девушку.

– Да.

– К-как?
– Она сложила руки на груди.
– Как она питалась тобой?

– Ты знаешь, как они питаются, Рыжая.
– Я убрал рукой волосы с лица и отвел глаза.
– Я должен был поцеловать ее.

– Когда?
– Ее голос дрожал, выдавая боль. Боль, которую причинил я. Я пытался не дать себе пасть на колени и молить о прощении. Лучше бы ей ненавидеть меня. Любить меня... это будет ее концом, если я позволю.

– Прошлой ночью.

Вот. Это было оно. Я был придурком. Я поцеловал кого-то еще. Позволил Гвен страдать, чтобы дать мне тлеющие угли ее света... и затем отдать его. Я позволил той холодной, мертвой пиявке высосать его прямо из меня. Глаза Гвен вспыхнули болью, и она отошла на шаг.

– После...
– Она закрыла глаза, и слеза просочилась мимо ее ресниц и вниз по щеке.
– После того, как мы... ты...

После ее первого поцелуя...

– После чего?
– Скаут переводил взгляд то на одного, то на другого.
– О, черт по...

– Заткнись, Скаут!
– Я посмотрел на Гвен. Она вздрогнула на звук моего голоса, воткнув новую иглу боли в мое сердце.

– Послушай... ради тебя я вытаскиваю палку из задницы и ищу девчонку, но...
– Он подошел поближе и понизил голос.
– Дочь Бальтазара? Если он узнает об этом... если он уже не знает... с тобой покончено. Ты же понимаешь, да?

Я посмотрел ему в глаза, и что-то в них заставило

его отступить.

– Думаешь, я не знаю этого?

Гвен рванула вперед, но остановилась прежде, чем коснулась меня.

– Нет! Ты не понимаешь. Все это сделала я. Я поцеловала его. Он не хотел. Он даже не любит меня. Он не любит никого. Ты из всех людей должен знать это.

– Обычно, я бы тебе поверил, но тот факт, что он здесь, с тобой, говорит о многом.
– Он оглядел Гвен, одежду из черной кожи, ее светящуюся кожу и блестящие распущенные рыжие волосы. Его взгляд опустился на осколок стекла в руке, и он ухмыльнулся.
– Не могу сказать, что виню его. Хорошие девочки, ставшие плохими, довольно горячие.

Когда ее щеки вспыхнули, непроизвольный рык вырвался из меня. Прежде чем я смог обуздать внезапную вспышку гнева, я толкнул Скаута через комнату и ткнул ему пальцем в грудь.

– Никогда так не говори о ней. Никогда.

Скаут осторожно смотрел на меня и медленно поднял ладони в знак капитуляции.

– Боже, чувак... прости. Ладно.
– Он посмотрел на Гвен.
– Я извиняюсь.

– Чего хочет Бальтазар?
– спросил я.

– А как ты думаешь, чего он хочет, Эйнштейн? Он хочет вас обоих. Еще вчера. Ты должен был напугать ее и привести домой. Не похищать.

Гвен посмотрела на меня с мольбой в глазах.

– А что насчет Тайлера? Мы не может бросить его. Не после всего через что мы прошли.

Она была права. Ни один из нас никогда не будет в покое, если мы разочаруем его, когда закончим со всем этим. Я снова посмотрел на Скаута.

– Забери ее обратно, - сказал я.
– Скажи Бальтазару, я прибуду для наказания, когда заберу паренька и доставлю его в то место, которому он принадлежит.

Скаут покачал головой.

– Это не будет просто наказание. Не на сей раз. Ты завел его дочь очень далеко, Истон. Чего ты ожидал?

– Я знаю.

– Нет!
– Гвен схватила меня за руку, я закрыл глаза, когда резкое облегчение нахлынуло на меня, утолив мою жажду, исцелив меня.
– Я не уйду. Я не уйду отсюда без Тайлера. И ты ни за что не встретишься с отцом без меня. Он должен понимать, что я втянула тебя в это. Что это все моя вина. Если бы я не вмешалась с самого начала и не удержала Тайлер в том кафе, никого из нас не было бы здесь.

Я открыл глаза и потянулся, чтобы коснуться ее мягкой кожи. Вспоминание - это все, что у меня останется, когда мы со всем разберемся. У меня было такое чувство, что реального правосудия для Гвен не будет.

– Я мог бы сказать нет, Рыжая, - сказал я.
– Я мог бы уйти.

Она прищурилась.

– Тогда почему ты этого не сделал?

– Потому что я хотел...
– Я провел пальцами по волосам, потом размял ими шею, пытаясь подобрать слова. Почему я не ушел, когда у меня был шанс? Поскольку в глубине души... я хотел ее. Я хотел ее с первого момента, как увидел.

– Ты хотел чего?
– подталкивала она.

Я опустил руки.

– Тебя. Думаю, я хотел тебя с тех пор, как в первый раз увидел тебя, там, на улице. Ты не смотрела на меня как на монстра. Как на смерть. Ты смотрела на меня, будто я был... чем-то большим. Как, черт возьми, мне было не захотеть тебя?