Падение

Андерсон Альбина

— Деньги-то есть?

— Сорок три евро.

— Не густо. Как же ты уедешь?

— Я займу…У знакомых.

Хмурый молча натягивает носки и надевает ботинки. Шнурует их медленно и тщательно, перетягивая и бесконечно замеряя концы. Встает, проходит к двери и два раза поворачивает ключ в замке. Обернувшись он больно хватает Киру за плечо. Чемодан падает плашмя и выдвинутой ручкой ударяет по стоящему под умывальником тазу.

Глава 29

В ресторане Тайка заказала testing menu. Одно за другим ей приносят все, что готовится в этом заведении. Устрицы в темпуре, гребешки, омары. Зигги опаздывает, ну и черт с ним, все равно он ничего не ест. Как всегда притащится к кофе. Интересно, сколько можно протянуть при таком

образе жизни? Он сам попросил ее об этой встрече. И вот пожалуйста, она здесь уже около часа, а он так и не появился. Никому другому она бы не позволила так себя вести, но Зигги прощается многое. В свое время он сделал для нее невозможное. Даже в Центре к нему особое отношение, правда они не в курсе, что с ним происходит в последнее время. Она прикрывает его перед Центром, но всему есть предел, он обнаглел окончательно. Ну хорошо, может быть ему плевать на себя, но подумал бы о ней или Еникееве! Их могут обвинить в сокрытии. А круг посвященных в тайну все ширится. Таракан конечно, догадывается, но пока молчит. Нельзя его недооценивать, он кажется глупым, но не настолько, чтобы не учуять явно смердящее. Сколько раз он видел Зигги невменяемым? Если он доложит кому надо, то всему реготделу придет конец. А Таракан может занять ее место. Он чист и заслуживает доверия. А вот Зигги и Тайка с гнильцой. У них обоих по одному предупреждению. Голубой вкладыш в личном деле — страшная бумага. Второго предупреждения не бывает. После голубого дают оранжевый, а это уже приговор. Вспомнив как добровольно повесился генетик Ярушев, она вздрагивает и вилка с шотландским лососем застывает в ее руке. Он написал статью для одного научного журнала, в которой затронул тему спящих аллелей. Разработки по этой теме были сделаны им в лаборатории Центра. Статья вызвала резонанс в научном мире и привлекла излишнее внимание к Центру. Тише едешь, дальше будешь, мир скваев ничего не должен знать. Ярушеву дали веревку и заперли в комнате, в той самой, где в свое время запирали и Тайку. Нарушил устав — получи! Средне-азиатский Далаки тоже ходит по тонкому льду. Почему он заявлял Киру по седьмой, когда ценность ее так очевидна? С ним уже наверняка разбираются. Далаки — жалкий наемный докторишка. Как он флиртовал с ней после семинара! Они славно напились и она даже чуть было…. Потом ей сказали, что у него роман с тупой медсестрой, которая при наличии амбиций могла бы сделать хорошую карьеру, а так баба без стержня и ума, сидит в регионе и всем довольна.

Она откладывает вилку и жадно пьет розе из бокала. Инструкции прописаны для идеального мира, а в жизни все по-другому. Тайке хочется жить по полной, но нельзя. Никогда не знаешь, на что закроют глаза, а на что посмотрят со смертельным укором. Ей нужно стать чистой, у нее только одно желание — избавится от голубого вкладыша. Хальстрем сказал, что за Киру можно попросить многое! Ей многого не надо, просто сожгите голубую карту. Чтобы она перестала вздрагивать от каждого телефонного звонка. С одним предупреждением можно жить, но малейший промах и получишь второе — цвета апельсина. Яркий и жизнеутверждающий цвет в мире скваев. Для аерахов оранжевый — символ смерти.

Она смотрит на часы. Неужели эта сволочь — Зигги не придет? Надо было позвонить Саше — ее тренеру. Не пришлось бы глотать устрицы в одиночестве. Конечно с ним скучно, но у него хороший аппетит и он был бы сейчас здесь. Саша — сквай, у него все без сюрпризов: отличные бицепсы, трицепсы, мощная спина, неплохо между ног, но он совершенно незатейливый. Хотя в этом есть и свои плюсы. Он не утомляет ее умными речами, и можно поддерживать разговор о глютамине, одновременно думая о своих делах.

Ей приносят грушу в вине на десерт. Ну наконец-то, Зигги! Неровная, томная походка, то же пальто с рваным карманом, правда лицо тщательно выбрито. Но все равно видок откровенно нищенский, и как еще его пускают в приличные места? Трудно поверить, что это тот самый человек, в которого она была влюблена!

— Есть будешь?

К ее удивлению он кивает головой.

— Я уже за десертом, — укоризненно выговаривает она.

Ждать пока он поест ей не хочется. Но с него как с гуся вода, наверняка назло ей, он заказывает суп и вырезку с жареным

картофелем. Будет ковыряться два часа, и действовать ей на нервы.

— Что с объектом? — спрашивает она.

— Все под контролем, там Таракан. Позвонит, когда будет нужно.

— Есть результаты по тульским близнецам?

Зигги приносят суп. Тайка следит за его хаотичными движениями. Он оживлен, вопреки ее ожиданиям, берет ложку и с удовольствием ест. Разламывает булочку и мажет маслом. Что с ним? Он улыбается, похоже, у него хорошее настроение.

— По близнецам тихо, результатов пока нет. Да по херу…Там и так понятно. Четвертая категория с натяжкой. Как тебе удалось выставить Киру из квартиры Зимина?

— А, это как два пальца… Позвонила его любовнице — Марине. Был приятный разговор по душам… Ревность — отрезвляющее, полезное чувство. Обновляет взгляд на жизнь. Нельзя недооценивать ярость красивой, уязвленной женщины. Она готова была помочь.

— Где тонко, там и рвется. Обошлось без затрат?

— Шутишь! Десять тысяч наличными сразу и по окончании дела сумка из кожи питона. Здоровая страсть к рептилиям. Я дала ей амфетамин, когда я пришла, засранец уже был без чувств. Без трусов он очень даже привлекателен.

— Ты у нас известная шлюшка…

Тайка плотоядно улыбается.

— Сделала несколько постановочных фотографий уязвленной женщины верхом на бесчувственном теле, подарила сумку и удалилась. Остальное ты знаешь, и не пришлось убирать с дороги этого говнюка. Твоя школа, я не люблю пачкаться понапрасну. Если можно без шума, нужно без шума.

— Ловко…

Зигги уверен, что дело обошлось одной сумкой и яростью уязвленной женщины. А десять тысяч евро Тайка спишет в месячном отчете и положит себе в карман. Это была отработанная практика. Но он делает вид, что всему безоговорочно верит.

— Чем хуже, тем лучше. Все идет как надо. Эта девочка — просто благословение. Какая удача, что она приехала в Москву! Иначе все бы досталось выездной команде заплечников. Хальстрем сказал, что я могу попросить все!

— Я хочу чтобы голубой вкладыш испарился из моего дела, — серьезно говорит Тайка.

— Мудрое решение.

— А ты?

— Мне должны будут вернуть Лилю.

Он утомляет ее своим упрямством, похоже от кокаина у него расплавились мозги.

— Друг мой, я советую тебе даже не упоминать ее имя. Все сразу поймут что ты нюхал. Попроси лучше о том же, что и я… Тяжело жить с петлей на шее, а учитывая твои слабости, ты можешь проколоться в любой момент. Оранжевое солнце, оранжевый рассвет! — напевает она.

— Без нее пусть все будет оранжевое, мне нужна только она.

Тайка теряет терпение.

— Ну почему ты такой тупой ублюдок, Зигги?

Официант уносит пустую тарелку из под супа. Тайку вдруг осеняет. Вот откуда этот аппетит, эта выбритая физиономия. Он надеется что ему вернут его девку.

— Мне ничего не нужно кроме Лили и ты мне поможешь.

— Ни за что!

— Только поговори с Хальстремом.

— Сам поговори, ты же знаешь его лично. Вы ведь были друзьями, до того как тебя спихнули с должности. Помнишь как в Париже вы трахали шлюх в одном номере! Это очень сближает…Я ни при чем, умываю руки, — она наклоняется к его уху. — Правила есть правила, исключений не делают никому. Ты попрешь против всех, если попросишь назад свою фройляйн.

Официант ставит на стол огромную тарелку с картофелем фри и стейком. Зигги тут же начинает резать еле обжаренное мясо. Красный сок вытекает из разреза.

— Тебя просто уберут, — продолжает шептать она, — Достаточно того, что я и Еникеев покрываем твои экстравагантные привычки. Я все время боюсь. Когда я думаю об этом, я чувствую как ломаются мои кости. Хожу по краю, вместе с тобой. Не смей даже заикаться о Лиле, я запрещаю тебе поднимать эту тему в Центре…

Она испуганно замолкает, потому что Зигги швыряет тарелку между столиками. Раздается грохот, спаржа и мясо оказываются на полу. Посетители испуганно оглядываются на них. Девушки, только что присевшие за соседним столиком, испуганно вскакивают и схватив сумки спешат к выходу. Официант бросается собирать осколки и испорченную еду. Зигги поднимает ломтик картофеля со скатерти и откусив, учтиво объясняет официанту: