Падшие ангелы Мультиверсума
Шрифт:
Может быть, кто-то даже загадал бы желание, глядя на падение с Небес этой случайной звезды. Или сплюнул бы через плечо, узнав в ней зловещую комету, предвестницу скорых несчастий.
Но сегодня этого не случится. После небольшого скандала, прерванного решительным рыком Владимира, личный пилот оставлен в особняке потягивать утешительный коньяк, а Даша занимает его место в кабине. Вокруг ее стройного тела, по случаю затянутого в облегающий полетный комбинезон, крепко смыкаются пристяжные скобы. Сминая волосы, на ее голову опускается шлем с непрозрачным забралом,
– Влад! –
Белуга усмехается в темноте собственного головного узилища. Он, шлем, а точнее, ЦИКЛОП – «церебрально-интерфейсный комплекс летного обеспечения пилотирования» – умеет еще много гитик. Напрямую проецировать в мозг пользователя показания бортовых приборов. Подменять поступающую через зрительные и слуховые рецепторы информацию данными с двух сотен миниатюрных камер панорамного обзора и такого же количества сверхчувствительных микрофонов, установленных снаружи, на корпусе «нетопыря». Координировать действия наводящих и огневых систем. С помощью обратной связи осуществлять управление орнитоптером…
Или, например, выжечь тебе дотла мозг направленным микроволновым импульсом, если твой ЛИК не занесен в список допущенных к пребыванию на борту. Радикальное решение проблемы возможных угонщиков и «русская рулетка» для хозяина «нетопыря». Ведь даже самая надежная система может дать сбой. Бах – и все!
Именно эта непредсказуемая острота ощущений, постоянный медный привкус бурлящего адреналина не давали Владимиру заскучать настолько, чтобы сыграть в эту рулетку последний раз. С полностью заряженной обоймой.
Как-нибудь потом. Когда надоест и это.
Помещенный в специальную люльку из упругих лент, сложивший крылья в предстартовую позицию, «нетопырь» застыл в самом начале пускового желоба. Электромагнитная катапульта, смонтированная в трубе длиной шестнадцать и диаметром три метра, была готова «выстрелить» орнитоптером в любую секунду.
«Внимание, – сказал нежный женский голос в ушах Владимира и Даши. – Приготовьтесь к процедуре идентификации личного кода. Предупреждение: неправомерное проникновение на борт карается высшей мерой воздействия».
– О чем она говорит? – нервно спросила Даша.
– Не обращай внимания. – Владимир опять улыбнулся. – Постарайся не моргать.
«А то чертова машина решит, что ты пытаешься ее надурить, и поджарит твои маленькие нежные мозги».
Ослепительная красная вспышка считывателя. Полторы секунды на обработку информации.
«Добро пожаловать на борт, Владимир. Добро пожаловать на борт, Дарья. Ваши полномочия подтверждены». И тут же вмешивается другой голос, более резкий, мужской. Так и видишь перед собой постаревшего, но все еще крепкого вояку с морщинами вокруг глаз от вечного поглядывания в прицел. «Предполетное тестирование завершено, все системы готовы к работе». Это электронный пилот, штурман и бортмеханик, его в полете приходится слышать чаще всего. Милая дамочка, «стюардесса», как ее зовет Белуга, оживает только при взлете и посадке.
Есть еще третий голос, звучавший в его ушах всего однажды, во время летных учений на федеральном
Ну и пусть. Владимиру с Дарьей хорошо и без него.
– Дать обзор, – командует Белуга. – Блокировать шлем-один, полное управление на шлем-два. Отключить голосовые команды.
((Подача команд голосом отключена, – ласково нашептывает ему «стюардесса». – Управление с ЦИКЛОПа-один блокировано. Управление передано ЦИКЛОПу-два. Приблизительное время зрительной адаптации составляет двадцать три секунды».
Изображение врубилось секунд через восемнадцать. Ощутив себя висящим в пусковом туннеле, Владимир пережил давно ставшую привычной дезориентацию, когда, чтобы посмотреть в разные стороны, не надо крутить головой. Достаточно просто посмотреть.
В такие минуты он даже жалел, что не был теком и не мог в полной мере испытать всех ощущений, сопутствующих обратной связи с орнитоптером. Ведь как это было бы, наверное, чудесно: почувствовать дрожь нетерпения, пронизывающую текстолитовые крылья, напряжение синтетических мышц, дремлющую мощь реверс-моторов. Но в его мозгу, до обиды натуральном комке серого вещества, не содержащем в себе даже вживленного базиса, не было соответствующих рецепторов, чтобы принять, обработать и ретранслировать подобные сигналы.
Все, чем ему приходилось довольствоваться, – это совершенная и абсолютно трехмерная аудиовизуальная проекция. Увы, всего лишь жалкое подобие настоящего эффекта присутствия, которым мог насладиться любой банковский клерк и любая «крыса». Он, владыка Небес, седлающий на Олимпе своего ездового «нетопыря», не мог.
И это временами приводило его в ярость.
«Произведено обновление метеорологических данных, – радостно сообщила стюардесса. – Скорость ветра составляет четыре метра в…»
– Заткнись! – заорал Белуга, – Старт!
Машина продолжала безмятежно болтать, и он вспомнил, что заблокировал голосовое управление, опасаясь брякнуть что-нибудь в разговоре с Дашей. Вот дерьмо! Где теперь этот хренов курсор?!
((Будьте добры, проверьте надежность пристяжных креплений, – шепчет голос в Дашином шлеме. – Соблюдайте осторожность во время стартовых перегрузок. Желаю вам приятного полета».
Когда выброшенный из трубы орнитоптер почти достиг верхней точки взлетной траектории, Владимир включил обзор Дашиного ЦИКЛОПа.
И спустя двадцать секунд сверкающий, крутящийся, вставший на свою хрустальную голову мир обрушился на Дашу. Завертелся с ней под ее оглушительный визг, рухнул куда-то вниз, и на смену ему пришло небо.
Нет, Небо. Огромное, бесконечное, так не похожее на все, что она видела до сих пор, даже глядя в окно их спальни или гуляя по спиральным верандам их дома. Это Небо было свободно. Оно не знало оконных рам и рамок, заданных ему щербатым городским горизонтом. Оно было равнодушно, потому что вечно. Оно было прозрачно и вместе с тем непроницаемо. Оно было.