Падший 3
Шрифт:
Машурина стиснула зубы так, что мне послышался скрип.
— Чёрт возьми, Люцифер… С тобой не соскучишься. Вечно эти нелепые шуточки.
— Ну почему же нелепые. Мое чувство юмора — притча во языцех не только в Аду, но и на Небесах.
— М-м-м-м… Теперь понятно, почему ты стал Падшим. Кое-кто просто не оценил твоего очередного стендапа.
Я выразительно хмыкнул, но от комментариев воздержался. Тот факт, что пререкаться с блондинкой мы можем бесконечно, известен. В этом даже есть что-то приятное. Но только не сейчас. Конкретно в данный момент я был немного напряжен, а это не самое
По совести сказать, меня волновал один крайне важный момент, который я выцепил из словесного потока бармена «Зелёного гоблина».
Фавн утверждал, будто ему показали будущее, в котором потусторонние сущности живут в мире смертных, как у себя дома.
Да, эта тема поднималась постоянно, на протяжении многих столетий. Мои ближние, дальние родственники и те, кто существовал до нашего появления, частенько впадали в рефлексию по поводу своего места среди людей. Многие искренне считали, что существа, в разы более могущественные, чем смертные, должны находится наверху общественной лестницы, а никак не прятаться по углам.
Однако отец в таких вопросах всегда был непреклонен. Соответственно, подобные темы то затихали, то разгорались с новой силой, но это никак не меняло сушествующий порядок вещей.
И вот опять началось. В принципе ничего удивительного в этом нет.
Но! Я знаю лишь одну особу, способную показывать вероятности будущего. Это — Пифия. Да-да-да. Та самая особа, которая не так давно под видом адвоката вытащила Маркова из рук сомнительного правосудия.
То есть, получается, чертова Пифия, которая должна следить за равновесием, делает все, чтоб оно нарушилось. А еще получается, что она заодно с Кукловодом. Либо… Либо сама Пифия и есть Кукловод! Тогда людишки, включая Тринадцатый отдел, просто-напросто пляшут под ее дудку.
— Твою ж мать… — Высказался я вслух, крайне впечатлившись данной мыслью.
К счастью, майор Машурина мою эмоциональную реакцию приняла за возмущение, направленное на ее манеру вождения. Это хорошо, потому что я пока не был готов говорить о своих подозрениях вслух. Если Пифия и правда является тем, кто затеял всю эту возню, то дело хреновое.
Мы въехали под плотный полог леса. Темнота мгновенно сгустилась еще больше, став почти материальной. Ветви деревьев царапали крышу машины, словно костлявые пальцы ночных чудовищ. Только свет фар пробивал узкий туннель в этом царстве мрака. Я закрыл глаза, концентрируясь. Да, Флёр — моя внутренняя ищейка, чутьё на магические аномалии — вёл нас чётко. Направление верное.
— Вот здесь. Тормози, — я указал на небольшую, заросшую бурьяном поляну, едва видневшуюся впереди. — Отсюда пойдем пешком.
Машурина послушно остановила тачку и заглушила двигатель. Наступила тишина. Густая, тяжёлая, давящая на уши. Было слышно только наше дыхание и стук крови в висках.
— Что-то не так? — Спросила вдруг блондинка, уставившись на меня внимательным взглядом.
Черт… Девчонка становится все более чувствительной. Сейчас, например, она легко «считала» мое состояние. А оно, прямо скажем, стало еще более напряжённым.
— Все отлично. — Я улыбнулся ей одной из своих самых счастливых улыбок. — Просто слегка озадачен кое-чем.
—
— Мы поговорим об этом потом. Если захочешь. А сейчас, товарищ майор, нам нужно брать лопаты и идти к могиле ангела.
Я быстренько ретировался из машины, обошел ее, открыл багажник, вытащил упомянутый инструмент и бодро направился вглубь леса.
Блондинка тут же рванула следом за мной.
Через несколько десятков метров я свернул вправо и оказался на той самой поляне, где мы с Михаилом нашли могилу Гавриила. Имя «почившего» я, кстати, Машуриной тоже не говорил. Не уверен, что оно скажет ей о чем-то, однако, если Гавриил находится против воли в руках смертных, то это еще хуже, чем Пифия в роли Кукловода.
Майор подошла ко мне и замерла рядом, внимательно изучая холм с крестом. Внезапно, прямо за нашими спинами раздался хруст веток.
Я резко развернулся, рука сама вскинулась в привычном жесте, готовая в любой момент явить гладиус. К счастью, тревога оказалась ложной.
Из-под ближайшего куста орешника выскочил перепуганный бурундук. Он испуганно пискнул что-то на своём, грызуньем, и скрылся в ночной тьме.
— Тьфу ты, крысы проклятые! — проворчала Машурина, медленно опуская пистолет, который она тоже успела выхватить. Молниеносная реакция, конечно. — Чуть инфаркт не схватила.
— А представь, что почувствовал бедный бурундук. И кстати, ты что, не можешь отличить крысу от не крысы?
Мы подошли к невысокому холмику, увенчанному покосившимся деревянным крестом, сбитым явно наспех. Я покружился рядом, изучая место. Днем не обратил внимание, но сейчас понял — земля здесь подозрительно рыхлая, будто её совсем недавно перекапывали. Или кто-то очень хотел, чтобы мы так подумали.
— Ну что, приступим к эксгумации? — я удобнее перехватил свою лопату, вторую вручил блондинке.
Машурина молча взяла инструмент. Вид у неё был решительный.
Мы копали в тишине, сосредоточенно. Только лопаты с противным звуком вгрызались в сырую землю. Воздух пах прелью, грибами и скрытой угрозой. Через полчаса тяжёлой работы моя лопата ударилась обо что-то твёрдое. Или скорее… мягкое?
— Есть! Кажется…
Мы удвоили усилия, расчищая яму. Но когда, наконец, увидели дно, меня ждало разочарование. И недоумение. Внутри ямы не было ничего, кроме груды крупных ангельских перьев. Они тускло мерцали слабым, призрачным светом, будто тлеющие угли костра, который давно погас. И никакого тела.
— Что за… фокусы? — Машурина недоверчиво протянула руку к одному из перьев, но я резко перехватил её запястье.
— Не трогай! Это может быть подставой. Ловушкой.
Я осторожно поднял одно перо кончиками пальцев — оно тут же рассыпалось в серебристую пыль, оставив на пальцах ощущение тепла. Та самая благодать, которую почувствовал Михаил, исходила именно отсюда. Кто-то не поленился собрать перья и устроить фальшивую могилу.
— Нас развели, как последних лохов, — прошептал я, поднимаясь с колен и отряхивая землю с плаща. — Красиво сработано, не поспоришь. Я ведь на самом деле был уверен, что здесь закопан живой Архангел.