Падший ангел
Шрифт:
Закончив мыть посуду, она вытерла палец, на котором выступила кровь. Как он мог узнать об Альберте? Неужели опять виноваты деревенские сплетни? Когда уже она избавится от всего этого?
Айван между тем стал рядом с Лизой, и она с трудом подавила в себе желание убежать.
— Это хорошо, что вы уже подумали об Итоне. Именно там Джорджу и следует учиться, — продолжал маркиз, словно не замечая ее состояния.
— Я стараюсь думать обо всем необходимом. Но с вашей стороны очень благородно, что и вы беспокоитесь об этом, — проговорила она холодно-вежливо.
— Ну, я бы не сказал, чтобы вы
— Я вовсе не удивлюсь, если узнаю, что вы сами их научили подобным вещам, произнесла Лиза.
Маркиз криво усмехнулся.
— Смею вас заверить, что Финна и Фения я учил более достойным вещам, нежели воровать у детей лакомства.
Лиза невольно улыбнулась и тут же мысленно обругала себя за это. Она вспомнила, как оба мастиффа пожирали торт, предназначенный Джорджу, и эта сцена показалась ей теперь очень забавной. И подумать только, эти смешные псы принадлежат такому жесткому и замкнутому человеку, как Айван! А вдруг их хозяин суров только с виду? Тут взгляд Лизы снова упал на шрам на его щеке, и она сразу посерьезнела.
— Странно, что вы такая чопорная, дорогая моя, — заметил Айван. — Кажется, именно вам должно быть особенно по душе озорство.
— Не понимаю, о чем вы говорите, — сказала Лиза, не глядя на него.
— Да нет, понимаете.
— Послушайте, Айван, все это было так давно!
— Не так уж давно. Кажется, всего шесть лет назад ваши родители устроили пикник, на котором вы были в центре внимания.
— Это уже все в прошлом.
— Я иногда так вспоминаю об этом, будто это было вчера, — заметил маркиз. — Помните, Эвви тогда еще не была слепой?
Лиза молча кивнула.
— И вы с ней были не в восторге от тех напыщенных господ, которых ваши родители пригласили на пикник, не так ли?
Лиза погрустнела. Она не любила вспоминать об этом времени.
— Да, нам было нелегко. Папа и мама всегда забывали приглашать молодежь.
Вообще-то Лиза считала, что родители ее в душе были добрыми людьми, но всякая суета, все эти вечеринки, игры, путешествия мешали им уделять должное внимание Эвви, Джорджу и ей самой. Теперь, став взрослой, Лиза понимала даже, что родители ее и сами не очень хорошо представляли себе, что делать дальше с детьми, которым они дали жизнь. Поэтому родители смотрели на детей как на своеобразное украшение своей жизни и оттого не задумывались о том, нужны ли детям друзьям, и не учитывали их интересов, общаясь с людьми.
— Это был славный денек, помните? — снова заговорил маркиз.
— Да-да. День был теплый, ясный. Гости всей толпой направились к Серебристому пруду.
— А вам с Эвви было очень скучно, и вы пошли в конюшню посмотреть на лошадей, — напомнил Айван.
— Да, притом в нарядных платьях, — улыбнулась она.
— На вас было синее, — заметил Айван.
— Верно, — проговорила Лиза. — Я даже позировала в нем, когда писали мой портрет, тот, что потом папа продал.
Лизе стало снова грустно, едва она вспомнила о портрете. Уже несколько лет она даже не думала о нем. Где-то он теперь? Портрет этот был продан с аукциона, когда распродавалась обстановка дома Альсестеров, и с тех пор, вполне возможно,
От этих грустных размышлений ее отвлекли слова Айвана:
— И даже в этом красивом платье вы решились залезть на дуб, который растет у пруда.
— Эвви тоже на него залезала, — напомнила Лиза.
— Эвви тогда было тринадцать лет, а вам — шестнадцать.
— Ну, еще не совсем шестнадцать.
— Все равно, достаточно взрослая для того, чтобы лазить по деревьям.
— Вы правы, — улыбнулась Лиза.
— А помните, что случилось потом? Лиза кивнула:
— Ветка обломилась, не под Эвви, а подо мной.
— И вы упали в пруд.
— А вы меня вытащили.
— Да, на глазах у двухсот оторопевших гостей. А Джордж, которому тогда было года четыре, захлопал в ладоши.
Лиза засмеялась и коснулась руки Айвана.
— А об этом я забыла, — призналась она.
— А знаете, что мне хотелось сделать после того, как я вынес вас на берег? — спросил маркиз.
Лиза сжала его руку. Она ничего не ответила, только покачала головой.
— Когда вы лежали передо мной, вся мокрая и еще не совсем пришедшая в себя? — продолжал он.
Лиза снова покачала головой. Прежде чем она успела опомниться, Айван привлек к себе ее голову и нежно поцеловал в губы. Она испуганно вздрогнула и отвернулась от него, но Айван стал уговаривать ее, и голос его звучал одновременно нежно и властно:
— Нет, нет, Лиза, не надо…
Всхлипнув, она снова повернулась к нему лицом, и он вновь поцеловал ее.
Лиза не могла понять, как такой холодный человек был способен целовать ее с такой нежностью. Закрыв глаза, она полностью отдалась переживаемому ею удивительному ощущению. И ей показалось, что их поцелуй продолжался меньше одного мига.
Айван посмотрел ей в глаза, и она сильно стиснула его руку.
— Все, Лиза, — прошептал он.
Она замерла, не ответив ему. Но ее молчаливое согласие было красноречивее слов. Его новый поцелуй также был нежным, но и требовательным. Лиза ответила на его поцелуй. Она знала, что в глубине Души ее всегда влекло к нему, и сейчас у нее не было сил бороться со своими чувствами. Конечно, Айван был не тем человеком, который имел на это право, вернее, Лиза считала себя не вправе принадлежать ему. И он сам, конечно, это чувствовал, а потому ему Мало было подчинить эту молодую женщину своей воле. Ему надо было добиться ее доверия, и в эту минуту, когда он страстно целовал и ласкал Лизу, Айван, пожалуй, как никогда, был близок к своей цели.
— О Айван, — простонала Лиза.
Он поцеловал ее снова, но теперь уже скорее жадно, чем нежно, так, словно хотел утолить жажду… и крепко обнял.
Словно во сне Лиза услышала, как кто-то постучался в дверь домика. Но она не в силах была прервать то удивительное наслаждение, во власти которого сейчас находилась, тем более что не очень верила в возможность нового визита. Кто еще явится к ним в такую холодную погоду и в снегопад?
Забыв обо всем, Лиза отвечала на ласки Айвана. Она нежно гладила его шею и хотела погладить его ужасный шрам, который был для нее напоминанием о прошлом этого человека.