Падший враг
Шрифт:
— Рада встрече. Надеюсь, тебе понравилось шоу?
— Это было восхитительно. Вы с Тригориным выбили его из колеи. — Гвен выглядит восхищенной и искренне впечатленной. — А я видела много версий "Чайки", если позволишь.
Она яркая, умная и красноречивая. В ней нет ничего, что мне могло бы не нравиться, кроме ее существования. По какой-то причине меня больше устраивала мысль, что Арсен никогда не откажется от Грейс, точно так же, как я застряла на Поле.
— Это очень мило с твоей стороны. — Я опускаю голову,
— Уже? — Арсен бросает на меня притворно обиженный взгляд. — Вечер только начался.
— Для тебя, может быть. Я заканчиваю ночь.
— До того, как торт будет разрезан и произнесены речи. Боже мой, ты даже не пытаешься, не так ли? — Арсен встает между мной и дверью в качестве легкого, хотя и преднамеренного буфера. — Особенно, когда будущее Калипсо Холла висит на волоске. Ты ведь знаешь, Виннфред, я не большой любитель театров, а тем более бездельников.
— Да, я в курсе. — Я скрещиваю руки на груди. Гвен улыбается про себя, удивленная нашим разговором. — Я рискну. Какие-нибудь напутствия?
— Ты выглядишь озабоченной. Что у тебя на уме? — Он склоняет голову набок, больше развлекаясь, чем беспокоясь.
— Не твое дело. — Я обхожу его стороной и иду прямо к двери, черт побери. Я едва могу справиться с ним в хороший день, тем более в тот, когда мне напоминают о моих проблемах со здоровьем.
Я уже почти у деревянной двери, когда мне что-то приходит в голову. Я останавливаюсь, тихо проклинаю себя, затем резко поворачиваюсь и направляюсь прямо туда, где он стоит. Именно там я его и оставила. На его лице дерзкая ухмылка. Он небрежно прислоняется к деревянной перекладине. Этот придурок знал, что я сделаю разворот. Это написано у него на лице.
— Еще кое-что. — Я поднимаю палец между нами.
— Удиви меня.
— Рекламный щит.
Его глаза из насмешливых превращаются в настороженные, но он ничего не говорит.
— Зачем ты это сделал? — Я спрашиваю. — Тебе не нужно было. Мы так и не закончили ту бильярдную игру.
— Рыцарство, конечно. — Он театрально разводит руками. — Ты сказала мне с чего-то начать, не так ли?
Да, но это было секунду назад.
— Сомневаюсь, что ты можешь произнести это слово, не говоря уже о том, чтобы попрактиковаться.
Он смеется, довольный.
— Ты права. Я сделал это из чисто эгоистичных соображений. Я хотел обеспечить хорошую отдачу от своих инвестиций, и «Чайка» выглядела так, как будто она действительно может принести несколько долларов.
— Этого тоже не может быть. — Мои кулаки сжимаются рядом с моим телом. Я теряю терпение. Я устала от его насмешек. Из-за того, что меня вытолкнули из зоны комфорта. — Есть много способов прорекламировать пьесу, которые не включают в себя ублажения моего эго.
— А, значит, ты признаешь, что
— Небольшое. — Я сжимаю два пальца вместе.
— Да, да, я знаю. Я пытаюсь изменить это. Никто не любит альтруизм, Виннфред. Это такая скучная черта.
— Поэтому ты дал мне рекламный щит? Чтобы доказать мне, что я тщеславна? — Я нажимаю.
Он делает шаг вперед, его рот на расстоянии дыхания от моего уха. По моей шее пробегают мурашки, а дыхание становится затрудненным.
— Может быть, мне просто нужна была приманка, чтобы заманить тебя в разговор, от которого ты ушла той ночью в «Пьере». Удалось ли мне?
Конечно, да. Я здесь, в конце концов. Тянусь к нему, как мотылек к огню. Молюсь, как отчаявшаяся школьница, чтобы его губы коснулись раковины моего уха.
Я отдергиваюсь от него, понимая, что он получил меня именно там, где хотел.
— О чем ты хочешь поговорить?
— У нас есть только один общий интерес, и он не дает нам спать по ночам.
Грейс и Пол.
— На самом деле, судя по сегодняшнему дню, то, что не дает тебе спать по ночам, никак не связано с твоей покойной невестой. — Я холодно смотрю ему за спину, ища Гвен.
— Ревнуешь? — Он вопросительно поднимает бровь.
— Не обольщайся, — бормочу я.
— Мне должно быть так повезло. Молодая, красивая поклонница. Да еще и из Библейского пояса.
Я недоверчиво смеюсь, отталкивая его.
— Я не глупая деревенская девчонка, как ты думаешь.
— О, да. Ты очень наблюдательна. Я в восторге от твоей бдительности. — Он небрежно оглядывается вокруг, что заставляет меня сделать то же самое. И тут я понимаю. . .
— Подожди, а где Гвен?
Его белые зубы блестят. Он слишком наслаждается этим обменом.
— Кто?
— Твоя напарница! — Я собираюсь убить его. Я в этом уверена.
Он оглядывается, как будто только что понял, что она ушла.
— Должно быть, она ушла. Удивительно, почему.
— Ты уделял мне больше внимания, чем ей, — горячо говорю я, зная, что попадаю прямо в его ловушку. — Что невероятно грубо.
— Грубо? — Он выглядит искренне удивленным. — Грейс любила, когда я приводил девушек и пренебрегал ими в пользу нее в середине вечера. Смею сказать, это было ее любимое занятие.
Грейс звучит как настоящее произведение искусства.
— Я так понимаю, это повторение?
Он пожимает плечами, засовывая руки в передние карманы.
— Ей нравилось, когда ей часто напоминали о ее красоте, и предпочтительно пренебрежительно к другим.
— Ну, некоторые девушки достаточно уверены в своей шкуре, чтобы не подводить других. Твои отношения серьезно испортились.
— Хотя я поддерживаю твое заявление, я думаю, мы оба можем согласиться с тем, что Пол тоже не был материалом, из которого сделаны лодки мечты.