Пагода сна
Шрифт:
Степняки выхватили плети и приблизились к колонне, к которой был привязан варвар. Бока северянина обожгли жесткие ремни, оставившие на измученном теле две красные дорожки. Конан скрипнул зубами, но не позволил стону вырваться наружу.
— Я заставлю тебя визжать от боли! — визгливо крикнул степняк, занося плеть для нового удара.
— Стой! — воскликнул варвар, в голову которого пришла одна стоящая идея. — Не бей меня, ведь я колдун!
Гирканец засмеялся.
— Какой же ты колдун, светлокожий, хе?
— Я умею предсказывать будущее! Хочешь, прочитаю твое прямо сейчас?
Вало и Маллас удивленно
— Говори! Ты все равно умрешь.
— Нет, так не выйдет. Подойди поближе.
Гирканец с подозрением глянул на своего друга, потом на Кезеша, с недоверием поглядывающего на обоих воинов. Любопытство пересилило страх.
— Говори!
— Ближе. Ведь ты же не хочешь, чтобы кто-нибудь услышал, о чем ты мечтаешь?
Степняк приблизился к киммерийцу, не слезая с коня. Он наклонился в седле, чтобы слышать слова пленника.
— Какая награда ждет меня в этом году, светлокожий?
— Никакой.
— Ты лжешь!
— Я говорю правду. Ты ничего не получишь ни в этом году, ни в следующем. Потому что прямо сейчас ты отправишься в гости к демонам…
С этими словами северянин нанес страшный удар по ушам противника, так что голова кочевника едва не взорвалась, подобно спелой дыне. Из носа и ушей гирканца хлынула кровь, всадник замертво пал со своего коня. Удар Конана отправил степняка в мир иной. Варвар уцепился за колонну, чтобы не упасть — его по-прежнему держали ножные путы.
Вало улыбнулся разбитыми губами. Весь этот трюк с предсказаниями киммериец придумал лишь для того, чтобы доверчивый степняк подъехал поближе. Конан уже давно освободился от пут, связывавших его руки. Но, тем не менее, варвар не обманул. Его предсказание оказалось абсолютно правдивым.
Второй гирканец отбросил плеть и выхватил саблю.
Разогнав коня, он нанес хлесткий удар, целясь в шею киммерийца. Конан выставил для защиты узел веревки и захватил оружие противника, обмотав саблю и кисть врага одним молниеносным движением. Кочевник, с пойманной рукой, вылетел из седла, и конь его проскакал мимо колонны. Вывернув кисть гирканца, Кокан отбросил ненужную веревку, едва не перерубленную на две части в месте удара сабли, и завладел оружием степняка. Сверкнула сабля — и варвар полностью освободился от пут. Перекатившись волчком по земле, киммериец воткнул острие в живот оглушенному степняку, делавшему попытки подняться.
Кезеш указал на Конана двум другим воинам из своего сопровождения.
— Принесите мне его голову. Придется Кхазалам-Амолу полакомиться мертвечиной! — в гневе воскликнул вождь гирканцев.
Хищный свист двух сабель вспорол воздух. Варвар увернулся от ударов и контратаковал. Однако этот гирканец оказался умелым не в пример двум предыдущим противникам, с которыми расправился Конан с легкостью. Выпад киммерийца был встречен ответным ударом. Не обращая внимания на жуткую боль в теле, являвшуюся результатом побоев, варвар широко размахнулся и едва не отсек ногу степняка. Удар сабли пришелся по крупу коня, и раненое животное завалилось набок, сбросив седока.
Видя, что Конан может выиграть этот бой, Кезеш решил вмешаться лично. Вождь воинов клана вытащил свое
— Умри, собака!
— Нет! — вскрикнул Асалга-колдун. — Пора убираться отсюда!
И гирканский волшебник указал на фонтанчики белой трухи, выбивающиеся из-под земли. Приближался хозяин степей, которому было предназначено все представление.
— Ладно, северянин, пусть Кхазалам-Амол за все рассчитается с тобой!
Кезеш развернул коня.
— Я убью тебя, подлый кочевник! Запомни мои слова.
— Встретимся в обители демонов.
Кезеш и Асалга поскакали к своим. Не долго думая, конный гирканец бросился их догонять. Воин, которого спешил киммериец, в отчаянии закричал им вслед:
— Куда же вы, псы?! Не бросайте меня!
— Похоже, тебе придется лично объяснять своему божеству, что ты его преданный слуга, — усмехнулся Копан.
Гирканец с ненавистью взглянул на киммерийца.
— Быстрее, Конан! Освободи меня! — подал голос Вало.
Варвар подскочил к деревянной колонне и двумя короткими взмахами рассек путы; сдерживающие вендийца. Гигант, не теряя времени на восстановление, бросился к мертвому телу степняка, убитого Конаном, и вытащил из-за пояса его нож. Вдвоем они быстро срезали веревки с рук и ног пленных мунганов.
— Вот видишь, парень, надежда еще есть, — сказал северянин Малласу.
Мунганы, несмотря на усталость, быстро приготовились к схватке. Мужчины вытащили ножи из одежды степняков, а женщине отдали саблю мертвого гирканца.
— Убьем Кхазалам-Амола! — крикнул Маллас.
— Это невозможно, — проворчал гирканец, сверкая глазами.
— Заткнись! Надеюсь, кровожадный идол сожрет тебя первым!
Вшестером они стали ждать приближения хозяина степей.
Серую землю, покрытую небольшой порослью жухлой травы, расцветили белые пятна. Именно такие видели странники прошлым утром, только это было не пятно, а большой круг белой пыли.
Колени гирканца предательски дрожали.
— О, Тайсулаш, защити меня! — прошептал он быстрой скороговоркой.
Из белой массы показались три щупальца змеи с жадными ртами. В их окружении прямо из-под земли появился приземистый человек, похожий на старца с усами. Одежда на нем срослась с кожей — все одинакового светло-коричневого цвета. Или, наоборот, старик вырастил на своем теле одежду. Маленькие глазки быстро оглядели группу, странный человек не сказал ни слова.
— Убьем его! — прокричал Маллас, бросаясь с ножом на старика.
Земля вздрогнула и всколыхнулась. Ноги старца, уходившие во что-то мягкое, приподнялись на холме такого же светло-коричневого цвета. Мунгаи в ужасе отпрянул назад. Из земли показалась пасть гигантского земляного червя с парой черных глаз-бусинок.
— Амол! — воскликнул гирканец. Тут Конан все понял.
Кхазалам-Амолом звалось это мерзкое божество, состоящее из двух существ, слитых воедино.
Казалам — невысокий старик, и Амол, подземный червь с жадной пастью.
Киммериец подлетел к старцу и вонзил в землю саблю по самую рукоять у его ног. Из-под земли раздался страшный нечеловеческий рев. Почва под ногами Конана вздрогнула, змеи по бокам оглушили его своим шипением. Сильные руки старика сжали варвара в железных тисках, так, что кости киммерийца затрещали. Огромный бугор вырос из земли, лишив северянина твердой опоры.