Pain
Шрифт:
Я пробежалась глазами по лицам людей. Если бы я даже и не увидела маму, я бы не вздрогнула, как сейчас.
Потому что я вижу в считанных метрах от меня… Джоанну Рейс. Да, именно она — представитель Дружелюбия. Вы спросите, как я догадалась, что она ко мне? Она улыбнулась мне и поманила меня рукой. Сказать, что я испугалась — ничего не сказать. Я медленно подхожу к ней, она не отходит, а лишь поправляет прядь своих волос.
— Приветствую тебя, юная Бесстрашная, — произнесла она и приобняла за плечи.
—
— Я знаю, что ты хочешь спросить. Но давай не сейчас, — пробормотала она, а внутри моего тела все сжалось.
Я ничего не сказала в ответ.
— Как тебе здесь? — мягко спросила она.
— Все хорошо, я привыкла. Только я здесь кто-то типа изгоя, — Дэвид при этом слове сморщил нос и подошел чуть ближе.
— Не говори ерунды, — рассмеялся тот, подошел ко мне и подал руку Джоанне. — Дэвид Уайт. Можно просто Дэвид.
Джоанна улыбнулась и пожала руку.
— Это мой д-друг, — поспешила сказать я. — Единственный.
Джоанна еще больше улыбнулась и заговорчески посмотрела на парня.
— Ты, наверное, хочешь узнать, почему пришла я, а не мама? — дрожащим голосом произнесла женщина.
Это конец.
Смутные догадки выбивают меня из колеи. Джоанна молчит, а я тереблю край футболки. Ну не томи…
Она оглянулась, чтобы убедиться в том, что их никто не слышит, а потом невнятно бормочет.
— Прими мои соболезнования, но твоя мать… — пауза. — Она умерла.
И мое сердце падает в пятки, а земля уходит из-под ног. Воздуха не хватает. Кто-то кричит, кто-то подхватил меня, но я ничего не слышу. Все как в тумане…
Твоя мать умерла…
Одна фраза, а столько боли.
Бывают такие моменты, когда не хочется жить, а хочется кричать и бить кулаками в стенку…
========== Глава 5 ==========
…А еще и самой умереть.
В последнее время я часто плачу. Слишком часто. И это меня расстраивает еще больше. Я становлюсь замкнутой и слишком сентиментальной. Мои мысли частенько носят суицидальный характер. Ну и что? Не проще ли просто покончить с этим, спрыгнув вниз? Покончить с этой неразберихой, с этими унижениями.
Как заманчиво звучит…
И я никому не нужна здесь, на этом свете. Да и на том тоже, в принципе. Я как изгой. Хочется просто забыться, перестать существовать. Но какая-то немыслимая сила держит меня здесь, не дает уйти. Цепями привязала меня к этому миру.
А я и не хочу уходить…
Меня вынуждают.
Последнее, что я помню – озабоченные взгляды людей, Джоанну, взволнованно трясущую меня за плечи, крепкие руки Дэвида, хватающие меня, когда я, видимо, упала. И пустоту в сердце.
Помню, что бежала долго. Подальше от всех, даже от самой себя. Мне было очень больно и плохо. Она умерла вместе с моей душой.
Не знаю, как оказалась здесь. Я в тренажерном зале.
Как она могла вот так просто взять и умереть? Почему? Ну почему? За что?! Я хватаюсь за голову. Ненавижу жить в этом мире. В мире беспощадном и уничтоженном самими людьми. Как же хочется на мгновение забыть обо всем этом и просто жить. Жить радостно и безмятежно. Чтобы люди не умирали.
Я хнычу около часа. Пора уже и успокоиться. Надо жить. Точнее, выживать.
Да как тут жить? Как можно жить, зная, что ты один на всем свете? Твои проблемы никому не нужны, ты — пустое место. Точка на огромной карте. Ха. Нет, преувеличила. Одна миллионная от этой точки, не больше.
Так. Все. Хватит.
Я встаю и иду в… Назову так - столовую. Там сейчас должен быть обед. Но я не обедала и вообще не ела около четырех суток. Спросите: почему? А я и не отвечу — не обязана. Я просто не хочу. Болезнь берет надо мною верх.
Быстро передвигаю ногами, по пути утирая слезы. Около прохода к «столовой» перевожу дыхание и стараюсь вести себя непринужденно. Захожу внутрь, но никто не оборачивается и не смотрит на меня. Ну и хорошо. Разносится смех, гул, гам и все в этом роде. Подхожу к большому коричневому столику. Там сидят Тори, Макс, Четыре, Дэвид и остальные. Но мне нужен именно Четыре.
Я аккуратно хлопаю его по плечу, и он оборачивается. Смотрит с презрением, но не с ненавистью. Остальные тоже смотрят на меня, и от этого мне не по себе. Особенно меня прожигает взглядом Макс. Он — лидер Бесстрашия. Один из них.
Ой. Я это уже говорила. Кажется, я схожу с ума.
Взмахом зову Четыре поговорить, он встает нехотя, будто его заставляют. Странно, но за столом я не вижу Эрика. Мы отходим в один из туннелей, и он останавливается, прислоняется спиной к стене. Он прожигает меня взглядом, а его лицо в этом свете становится более устрашающим.
— Что тебе надо? Еще внимания ко своей персоне хочешь? — грубо рявкает он.
— Что? — я не понимаю, что он несет. — О чем ты?
Он глубоко вздыхает.
— Не прикидывайся белой овечкой. Как только ты здесь появилась, самой интересной темой для обсуждения стала ты и твоя болезнь, — Четыре сказал это так холодно, будто ему это чуждо.
— Но… - я вылупляю глаза. — Я не…
— Что, слов не находишь? — прерывает он меня. — Не волнуйся, остался всего один день. Завтра же свалишь.
Я смотрю в его глаза, но ничего не нахожу.
— Почему… — мой голос хрипит. — Почему вы все так со мной общаетесь? Чем я хуже вас всех? — я срываюсь на крик, и он эхом разносится по тоннелю.