Пак с Волшебных холмов
Шрифт:
Алло поймал наших лошадок и придержал их под уздцы, пока мы садились в седло, чего он раньше никогда не делал.
«Погодите», – молвил вдруг Пертинакс и, спрыгнув наземь, соорудил маленький алтарь из дерна. Он осыпал его цветами вереска и возложил на него письма от девушки из Галлии.
«Что ты делаешь?» – изумился я.
«Приношу жертву своей ушедшей юности», – ответил он, поджигая письмо, и когда оно догорело, загасил каблуком огонь. И мы поехали назад к Адрианову Валу, комендантами которого нам предстояло стать.
Парнезий замолчал. Ребята сидели
– Очень жаль, – прошептал он, – но вам пора уходить.
– Это не мы его огорчили? – спросила Уна. – Он не смотрит на нас, он так глубоко задумался…
– О нет, мои милые! Подождем до завтра. Это не долго. И не забудьте, что все это время вы играли в «Легенды Древнего Рима».
И впрямь, едва они пролезли сквозь свою лазейку в изгороди, где росли Дуб, Ясень и Терн, как позабыли все, что рассказывал им Парнезий. Им только помнилось, что они играли в древних римлян.
Крылатые шапки
Следующий день у ребят получился «беспризорным». Отец с матерью после обеда ушли в гости, мисс Блейк отправилась на велосипедную прогулку, и до восьми часов дети остались предоставлены самим себе. Вежливо проводив до крыльца своих дорогих родителей и драгоценную воспитательницу, они побежали к садовнику, который дал им большую J»горсть малины в капустном листе, а потом к Элен – забрать с собой полдник. Малину съели сразу, чтобы не раздавилась, а капустным листом они решили поделиться с тремя коровами на Театральном Лугу, но по дороге нашли мертвого ежика, которого срочно нужно было похоронить, и листом пришлось пожертвовать.
Потом они отправились к кузнице и застали там старого Хобдена-лесника с сыном по прозвищу Пчелка,
Они пополдничали вместе возле ульев, и Хобден очень похвалил принесенный пирог («Почти как у моей женки!»), а потом показал, как ставить силки для зайцев и в чем их отличие от кроличьих силков.
По Длинному Оврагу они забрались в самую низинную часть Дальнего Леса. По сравнению с Волатеррами это было довольно мрачное место: старая мергельная яма, заполненная черной водой, в окружении сгнивших вётел – обломанных, обвешанных клоками мха. Но птицы летали среди мертвых веток и, как говорил Хобден, эта горькая, настоянная на иве вода была целебной для животных.
Они сидели на срубленном стволе дуба в тени молодой буковой поросли и делали петли из проволоки, которую дал им Хобден, когда вдруг увидели Парнезия.
– Как тихо вы подошли! – сказала Уна, подвигаясь, чтобы освободить ему место. – А где Пак?
– Мы с Фавном как раз обсуждали, стоит ли мне продолжать свой рассказ…
– Да я просто сомневался, поймете ли вы, – уточнил Пак, как белка выскакивая из-за бревна.
– Я, конечно, не все понимаю, – заметила Уна, – но мне нравится слушать про коротышек-пиктов.
– Чего я и впрямь не могу понять, – сказал Дан, – так это откуда М'aксим, будучи в Галлии, так хорошо знал, что делается у пиктов?
– Кто метит в императоры, должен знать обо всем. Мы слышали это из его собственных уст в последний день Игр.
– Игр? Каких игр? – удивилась Уна.
Парнезий выбросил вперед кулак с оттопыренным большим пальцем, повернутым вниз, к земле.
– Гладиаторских – вот каких! Были устроены двухдневные Игры в его честь, когда он неожиданно высадился в Сегедунуме, на восточной оконечности Адрианова Вала. Это было через день после нашей встречи с ним; и как бы ни рисковали несчастные гладиаторы на арене, больше всех рисковал сам М'aксим. Когда-то в старину легионеры трепетали перед своим императором. Как же все изменилось! Если бы только вы слышали рев, катившийся вдоль Вала, когда носилки М'aксима плыли среди неистовствующих толп! Солдаты орали, гримасничали, махали руками, требуя прибавки жалованья, смены гарнизона, вообще всего, что только могло им взбрести на ум. Императорское кресло казалось лодочкой среди бушующих волн, то взлетающей вверх, то падающей вниз – и вновь появляющейся, едва вы раскрывали зажмуренные от страха глаза.
– Они злились на него? – спросил Дан.
– Не больше, чем волки в клетке злятся на расхаживающего среди них укротителя. Стоило ему на миг повернуться спиной или чуть смутиться под их яростными взглядами – и готово, у нас был бы другой император. Что, разве не так, Фавн?
– Так было, и так будет всегда, – подтвердил Пак.
– Поздно вечером за нами пришел вестовой, и мы с Пертинаксом отправились в Храм Победы, где М'aксим расположился вместе с Рутилианом, командующим обороной Вала. Я редко видел генерала, но он всегда разрешал мне отпуск, когда я отправлялся «болотничать». Он с детства свято верил оракулам и, кроме того, был ужасным обжорой: пять искусных поваров из Азии готовило на него. Когда мы вошли, еще пахло ужином, но столы уже были пусты. Генерал лежал похрапывая на ложе, а Мaксим сидел поодаль перед грудой длинных свитков войскового учета.