Палач Демона
Шрифт:
– Не обращайте внимания, нервы, – отрывисто бросил он. Спрашивайте.
– Мною получены сведения о том, что ваш сын состоял в каком-то сообществе, – начал следователь. Они там мистикой интересовались. Короче говоря, всякой нечистью, которая, якобы, встречается на тамбовщине. Что вам про это известно?
– Миша действительно интересовался всякими необычными проявлениями, – пожал плечами хозяин дома. Но я не понимаю, как это связано с этим кошмаром?
– Может, ему кто-нибудь угрожал? – не отвечая на вопрос Артемьева, продолжал допытываться Серов. Он никому не был должен?
– Нет, конечно! – возмущенно ответил Николай Михайлович. Миша, умный и рационально мыслящий молодой человек.
– А Никитин говорит, будто вы в тот злополучный вечер рассказывали ему про какие-то местные страсти? – Серов вопросительно взглянул на Артемьева.
– Да, припоминаю, – кивнул тот. Здесь, в этом районе до революции жили мои предки. Обычные крестьяне. Так вот, в 1918-ом, кажется, местные ополчились на владельцев усадьбы. В итоге, старики погибли. Но хозяин, вроде бы, успел прихватить с собой на тот свет и нескольких нападавших. По словам местных жителей, здесь происходят всякие странные и страшные дела. То привидений люди увидят, то убитых найдут. Причем, убивает явно не человек. Тела, обычно, сильно покалечены. Так люди говорят. Такое как отмечалось до революции, так и тянется до наших дней. Вот взгляните, если любопытствуете, – хозяин взял со стола несколько пожелтевших от времени листов бумаги и протянул их следователю.
"Древний кошмар тамбовщины" – вслух прочел Серов. Это что такое? – вопросительно взглянул он на Николая Михайловича.
– Уцелевшие записи одного из местных краеведов… – ответил тот.
"… Ужасный, нечеловеческий вопль огласил, казалось, все села окрест Моршанска" – продолжил читать Серов. "Что это?! Кто?!" – шептались насмерть перепуганные крестьяне. И трясущимися руками старались как можно надежнее запереть свои ветхие жилища.
– Пустое… – обреченно выдохнул седой, будто лунь старик, увидев, что его домочадцы пытаются надежнее привалить дверь избы тяжелой скамьей.
– Он явил себя снова!
– Кто, кто явил, деда?.. – трепеща, словно осиновые листья на ветру, испуганно шептали наперебой маленькие внучата.
– Он, пес-ведун, – тихо ответствовал старец и, перекрестившись, стал истово молиться потемневшим от времени старым иконам.
Следующим утром за околицей местные крестьяне наткнулись на жуткую картину. Сразу даже нельзя было понять, кто же все-таки распрощался здесь с жизнью?
Из разодранной в клочья материи торчали окровавленные ребра и кусок позвоночника. Кости рук и ног несчастного кто-то неведомый переломал как спички, а поодаль валялась человечья голова. На которой отчетливо зияли следы ужасных острых зубов. Местами, череп был прокушен, будто был из папье-маше…
Прибывший вскоре полицейский урядник сначала принялся дотошно опрашивать крепостных. После чего аккуратно отметил в своей служебной книжечке: "Имя погибшего неизвестно, вероятно, сгинул от нападения диких зверей". Рядом с кошмарными останками нашли и странный ржавый нож, отдаленно напоминавший серп. Присмотревшись, на потемневшем от времени мощном остром клинке можно было различить какие-то непонятные
Над Моршанском и окрестными селами, как уже не раз бывало в старину, вновь расправил свои черные крыла нечеловеческий ужас…"
– Ну и ну! – оторвав глаза от текста, только и сказал следователь.
– Подобное и до войны было, и после, – пояснил Николай Михайлович.
– До какой, гражданской? – уточнил Серов.
– И до гражданской, и до Великой Отечественной, – ответил Артемьев. И после…
– Вы хотите сказать, что ни одно из подобных убийств не раскрыто? – удивился следователь.
– Не берусь утверждать, но вроде бы так, – кивнул владелец дома.
– То-есть, вы, в самом деле, считаете, что в смерти Светланы, охранника Бориса, в ранениях вашего сына и двух охранников виновны привидения? – с любопытством глядя на Николая Михайловича, спросил Серов.
– Я понимаю, звучит дико, но мне так кажется,– пожал плечами хозяин особняка. У меня врагов нет, а если бы и были, то не такие, кто желает смерти моему сыну или его невесте. В крайнем случае, их могли бы похитить и потребовать выкуп. Но не убивать и не сводить же с ума! – Артемьев, вдруг весь затрясся и прижал ладони к лицу. Извините меня за этот срыв, – попросил он Серова, справившись с приступом горя. Понимаете, Миша – мой единственный сын. Но он не может ничего рассказать. Он – сошел с ума!
– Не отчаивайтесь, у нас хорошая медицина, врачи должны помочь, – попытался успокоить Артемьева следователь.
– Очень хотелось бы на это надеяться, – тихо пробормотал хозяин дома.
– Можно мне увидеть вашего сына? – осторожно спросил Серов у Николая Михайловича.
– Так он же невменяем! – почти выкрикнул тот. Зачем он вам? Бесполезно все это!
– Позвольте, пожалуйста, попытаться, – не реагируя на экспрессивный выпад Артемьева, тихо повторил просьбу следователь. Поверьте, это очень важно.
– Хорошо, вот адрес клиники, – хозяин особняка взял со стола блокнот и, написав строчку, вырвал лист и протянул Серову.
– Спасибо, – коротко поблагодарил его майор.
– Я сейчас позвоню доктору и предупрежу его о вашем приезде, – Артемьев вытащил из кармана брюк сотовый телефон и набрал номер. Переговорив с врачом, он обернулся к гостю:" Все, можете ехать. Но хочу предупредить, вас о том, что я сам начну расследование."
– То же самое сказал мне и Никитин, – вздохнул Серов. И я, как и его предупреждаю вас о том, что это – незаконно.
– Дело в том, что вчера мне позвонил генерал Сартаков, – глядя на следователя неподвижными глазами, сказал Николай Михайлович. Он руководит спецуправлением, которое занимается аномальными явлениями. Сартаков посоветовал мне нанять одного очень опытного в этой сфере детектива. Он живет во Франции, но сам является потомком русских дворян, эмигрировавших после революции.
– А что же наши, не могут, что ли? – удивился Серов.
– Наши все еще находятся под впечатлением от диалектического материализма. Который, как известно, отрицает возможность существования паранормальных явлений и, тем более, сущностей, – пояснил Артемьев.