Палач и ведьма
Шрифт:
Меж тем пульсация становилась нестерпимой, и я была ошарашена, уничтожена, сражена, разбита предательством своего тела. Да, по сути, я не владела им, это я была причиной того, что оказалась здесь. Вот только что теперь сожалеть? Утраченного не воротишь. Я поступила опрометчиво и глупо, и теперь должна была заплатить за это. Но что останется от меня, после всего?
– Как же трепещет твой цветок! – плетка была отброшена в сторону, и я ощутила на своих бедрах руки, крепко сжимающие, до боли. – Вот это удача так удача. Что ж, ведьма, я разорву тебя, но впредь хочу полизать. Знаешь
И снова я ощутила его рот у себя между ногами. Теперь язык Жако действовал настолько напористо и сильно, что мне показалось, именно им мужчина может разорвать меня – ту трепетную и нежнейшую перегородку, которая открывала врата в мой мир.
Это необычные ощущения, когда твое тело свободно открыто для обозрения, без всякой одежды, беззащитно подставлено под любые действия. А еще – перед тем унижено, избито. Ты словно рабыня, словно покорная река под ногами путника, и чтобы ни попыталась сделать, он все-таки войдет в тебя, омоет свои ноги и искупается весь, всколотив дно.
Вылизывая меня еще и еще раз, так что я уже попросту изливала из себя соки, стражник одновременно сжимал мои маленькие острые грудки, и этим тоже способствовало тому, что я таяла в его руках, как свечка.
– Такой ты мне нравишься… – когда отхлынула очередная волна экстаза, наклонившись над моим лицом, просто в ухо прошептал насильник. – И, возможно, настолько, что я отпущу тебя.
Эти слова заставили меня очнуться. Я широко распахнула глаза, стараясь поймать взгляд мужчины и понять – не врет ли он мне. И если не врет, то что?
Как могла, выдохнув, я ощутила, что из моих глаз, впервые за все это время, потекли слезы.
– Не плачь, крошка, – заметив влагу на моем лице, рыжебородый меж тем не прекратил действий, напротив, убрав руки из груди, он положил их на ягодицы, немного разведя половинки в стороны. – Сейчас случится главное, приготовься.
Сердце мое оборвалось, внутри все похолодело, так что даже кожа покрылась пупырышками, когда я ощутила, как нечто – горячее и упругое, медленно вползает в женское сокровенное, причиняя такое неудобство, что я словно окаменела. При этом я сжалась так, что это не позволило мужскому члену войти в меня.
– Как это? – взбешенно взревел насильник, что так и не смог преодолеть преграду. – У тебя что там, железные ворота?
А потом продолжил мучить мою плоть, громко дыша и постанывая от нетерпения, охватившего все его существо.
– Я не хочу тебя калечить, – наконец-то поняв, что ему не проникнуть в меня иначе, как только разве сделав надрез, рыжебородый, казалось, ощутил себя слишком озадаченным. – Такого со мной еще никогда не было! – вскричал он, бессильно тычась в меня несколько расслабленной плотью с таким самым успехом, как если бы это была моя ладонь или пятка. – Что ты сделала, ведьма? Решила одурачить меня? Так вот, если сейчас же не отдашься мне, я … я проткну тебя там раскаленным на огне прутом, поняла?!
По тону его голоса и выражению лица, я таки поняла, что мужчина способен осуществить свои угрозы, и тогда для меня действительно наступит смерть. Ибо кто
– Ану-ка быстро впусти меня в себя! – орал рыжебородый, а я понимала, что чем отчаянней он пытается, тем меньше шансов: член Жако обмяк полностью.
Я же внезапно ощутила холод – исходящий от влажных камней, он пронизывал меня до костей. А поза, в которой я стояла, причиняла невыносимое неудобство. Голова моя гудела, словно там был рой пчел, руки и ноги затекли, спина одеревенела.
– Что ж, мерзавка, я все-таки отымею тебя сегодня, – когда я готова была провалиться в беспамятство, замки на моих лодыжках и щиколотках открылись, и я безвольно упала на пол, больно ударивший виском.
– Давай так, – наклонился надо мой страж. – Сейчас я осторожно вытащу кляп из твоего рта, а ты… А ты приведешь моего дружка в чувство, поняла? И тогда, если все пройдет хорошо, и я кончу, я оставлю тебя в покое. Но если ты надумаешь хитрить или сделаешь хоть что-то не так, я расковыряю тебя, что будешь молить о смерти. Кивни головой, если согласна ртом обласкать мой член.
И я кивнула. А что мне было делать? Воля моя была сломлена, дух унижен, тело порабощено. Оставалась только надежда, что если выживу, смогу увидеть глаза Хамерлика Горна. И пусть он узнает, что я приходила к нему, пусть поймет, что вынуждена была испытать из-за этого. Таким было мое желание.
– Ну вот, умница, – развязав тесемки, рыжебородый отбросил их в сторону, и я наконец-то смогла вдохнуть свободно. – Скажи, ты будешь покорной?
– А вы меня потом отпустите… если я… если я сделаю все?
– Нет, конечно, – хмыкнул страж. – Но зато обещаю не причинять вреда – не бить и не жечь кожу.
– Но что я вам сделала? Зачем вы меня мучаете?
– Еще одно слово – и кляп снова окажется в твоем рту, – и рука угрожающе схватила меня за волосы, пригнула к земле. – А я, если уж на то пошло, сделаю свое дело так, как это делают друг с другом заключенные – сзади. Да, мне бы этого не хотелось, не люблю я так, тем более, твоя ракушка такая нежная. Я же видел, как ты была возбуждена! Эх, досадно, но… А что если понравится сосать, и ты расслабишься? Я знаю, многим девицам это нравится, так что они просто-таки умоляют, чтобы я подставил им сладкий леденец!
– Я не смогу…
– Сможешь!!! – рыкнул мужчина, дернув меня вверх, так что лицо мое оказалось на уровне его штанов. – Сейчас ты нежно возьмешь моего дружка губами, подложишь под него язык, а потом позволишь погрузить его тебе в глотку, поняла? И одно неверное движение… Постой…
Бросив меня на пол, рыжебородый пошел обратно к стене и, взяв оттуда странной формы нож, вернулся назад.
– На колени, вытяни шею! – приказал он, подложив изогнутое лезвие острием к коже, так что я любую минуту могла ожидать резкого рывка – и кровь хлынула бы на пол. – Вот так. И только попробуй сопротивляться.