Палач мафии. А теперь Горбатый!
Шрифт:
Слишком жестоко было с его стороны травить ее хлороформом. Но у него не было выбора. В доме мог находиться Роберт. А она бы могла помешать взять его.
Но Роберта не было. И его казначея тоже. Но, возможно, они еще появятся...
Хозяйка дома молчала. Зато не унималась Алиса:
– Слушай, Кирилл, давай заберем бабки и уедем...
С минуты на минуту здесь должны были появиться Смоляев и Якушев. Как и Кирилла, больше всего их волновал горбун. Его нужно было взять, как подозреваемого в двух заказных убийствах. Разгром
Жаль, этот второй заяц ушел. Алиса искала его, но безуспешно. Судя по всему, в городе его не было. И на связь ни с кем он не выходил. Павел Трофимович был последней надеждой. И есть небольшая вероятность, что домой он вернется вместе с горбуном.
– Не хочешь, да? – скрипела зубами Алиса. – Ладно! Ты еще пожалеешь, мент!
– А я как стал ментом, так и жалею. И себя жалею, и таких, как ты... Пропадешь ты!
– Где, в тюрьме? Боялась я!.. А потом, вот увидишь, я не задержусь там долго. Что у вас есть на меня, что? А ничего!
Это верно. Кроме догадок и предположений, ей ничего не предъявишь.
– Как это ничего нет? А то, что ты – крыса? Чтобы ты знала, все наши разговоры на счет общака прослушивались и тщательно фиксировались на пленку. А ты с такой жадностью делила деньги...
– Это все провокация, – жалко запротестовала Алиса. – Я буду все отрицать...
– Знаешь, следователь тебе поверит. А вот как с Прохором быть?.. Я не думаю, что он станет выгораживать тебя. Объявит тебя крысой, и все, не будет больше Лисоньки-Алисоньки...
– Ниже пояса бьешь, мент!
Да, это запрещенный прием. Как и то, что Кириллу пришлось лезть к ней в постель. Но ведь он не насиловал ее. И ей было с ним хорошо. Будет о чем вспомнить в тюрьме...
– А кто сейчас играет по правилам? – усмехнулся Кирилл. – У вас волчьи законы. И вы для нас – волки. А с волками только по-волчьи... Короче, у тебя есть выход. Ты пишешь развернутое сочинение на тему «Почему мне нравятся рыжевские бандиты»... Вы, Варвара Ильинична, в школе какой предмет преподаете?
– Русский язык и литературу, – блекло ответила женщина.
– Вот и отлично! Варвара Ильинична проверит твое сочинение на стилистику и орфографию. А я – на достоверность...
– Ты гонишь, мент!
– Шипишь? Ну, ну... Ты пойми, Алиса, у тебя нет выбора. Ты сдаешь всех своих братков. Всех до единого. Но твои показания в материалах дела фигурировать не будут. Братва даже не догадается, откуда дует ветер. Все они получат срок. А если вдруг кто-то и уйдет от статьи, тебе все равно бояться нечего... А вот если ты откажешься, лояльности от нас не жди. Выпустим тебя из Бутырки в одно время и в одном месте с Прохором. Пистолета у него не будет, ножа тоже. Но ведь он и зубами может перегрызть тебе горло, как ты думаешь?
Кирилл живописал достаточно убедительно. Алиса имела жалкий вид, взгляд беспомощно болтался, как утлое суденышко в штормовой Атлантике.
– В
– У меня связаны руки...
– Развяжу, какие проблемы... Чуть позже. А пока соберись мысленно...
Смоляев и Якушев не заставили себя долго ждать. Пробрались в дом осторожно, не привлекая к себе внимания с улицы.
В комнату же они зашли просто, буднично. Как будто на чашку чая заглянули. И с Кириллом поздоровались так, как будто только вчера с ним расстались. Еще поздравили его, от имени начальства. Ну и сами выставили ему оценку «отлично».
– Твой подарок приняли, распаковали, – сказал Смоляев про Шуру. – Так что Роберт – наш клиент...
– Остался сущий пустячок, – усмехнулся Дима. – Взять его. Но это не проблема. Не пройдет и ста лет...
– Типун тебе на язык, – погрозил ему пальцем Юра. – И пятидесяти лет хватит...
– Ладно вам, шутники. Скоро хозяин будет. Может, он что-то знает...
Но Павел Трофимович и не думал появляться. Зато Алиса написала очень яркое и красочное сочинение. Кто, кого, когда и за что убил. Много чего другого в том же роде и в том же духе... Если все это правда, то Кириллу светит ба-альшая премия – долларов аж на десять...
Алису забрали ребята из следственной группы, которая непосредственно занималась Рыжевском. Они появились под покровом темноты. Тихо пришли, тихо ушли. Кирилл, Смоляев и Якушев остались в доме. Продолжали ждать казначея.
Он появился под утро. Небритый, измотанный.
Павел Трофимович выглядел очень даже внушительно – здоровенный мужик. Но сопротивления при задержании не оказал. Даже сам протянул руки под наручники.
Его повели в комнату, усадили за стол.
– Чувствуйте себя как дома, – сострил Дима. И тут же с самым серьезным видом принюхался. – Запах какой-то нездоровый. Конфискацией имущества пахнет...
Павел Трофимович тяжко вздохнул и невесело изрек:
– Вы ничего не докажете.
– А что мы должны доказать? – ухватился за его слова Смоляев.
– Да ладно вам. Все вы знаете... Деньги я хранил... Ну и что? Мне дали, я и хранил...
– А денежки-то бандитские.
– Не знаю... Не мог знать...
– Вы – казначей бандитского общака.
– Как хотите, так и обзывайте. Только, это, в печь не кладите...
– Будет вам печь, Павел Трофимович. В самое пекло попадете.
– Пугаете?
– Нет. Просто рисую незавидную перспективу...
– Не так страшен черт...
– Это вы про Роберта? – оборвал Смоляев.
– Лихо вы все заворачиваете, – мрачно усмехнулся бывший учитель. – Я вам вот что скажу, Роберт – не черт...
– Да? Тогда, может, вы подскажете, как нам с ним встретиться? Мы бы лично убедились, что он не черт...
– Что вы со мной, как с ребенком?.. Не скажу я вам, где Роберт. Потому как не знаю...
– Совсем ничего не знаете?