Палач Рима
Шрифт:
Заливаясь хохотом, Калигула поерзал на ложе, устраиваясь поудобнее. Веспасиан тоже рассмеялся шутке, а вслед за ним рассмеялись Клемент и Сабин, делившее ложе слева от него.
— И тогда, — продолжил Калигула, давясь от смеха, — Тиберий приказал найти этого краба. Краба нашли и стерли рыбаку лицо почти до самого мяса.
Калигула снова зашелся в истерическом хохоте. Впрочем, хохот этот резко оборвался в тот момент, когда нижняя часть его тела дернулась, а сам он издал сладострастный стон, после чего потянулся за кубком с вином.
Пока Калигула пил, Веспасиан воспользовался моментом, чтобы слегка
— Так что я позаботился о том, чтобы дядя Тиберий вас ждал. Не хотелось бы лишний раз нервировать старика, — произнес Калигула, когда перед ними поставили два огромных блюда с дарами моря. Босоногие рабы суетились вокруг стола, и легкий морской ветерок, влетавший в открытое окно, слегка колыхал подол их туник.
— Это как же? — спросил Веспасиан, выбирая краба.
— У него там живет старый шарлатан-астролог по имени Тразилл. Кстати, это отец красавицы Эннии, с которой я познакомился на пиру в доме моей бабки.
— Жены Макрона? — уточнил Сабин.
— По-моему, для него одна слишком хороша. Я бы не прочь ее отведать. В любом случае этот Тразилл постоянно твердил Тиберию, что тот доживет до перемен, которые начнутся, когда через три года в Египет вернется Феникс.
— Кто такой этот Феникс? — спросил Корбулон, лишь бы не думать о том возмутительном непотребстве, что творилось в непосредственной близости от него.
— Феникс — это такая птица, которая живет пятьсот лет, после чего сгорает в языках пламени. Из ее пепла рождается новый Феникс, и это знаменует собой начало нового века. В любом случае Тиберий рад, что проживет еще самое малое три года, и поэтому смотрит Тразиллу в рот. Я в свою очередь убедил астролога предсказать Тиберию, что вскоре я получу важные известия от моей бабки. А принесет их мне один мой друг.
— Но как нам подобраться к Тиберию?
— Каждое утро, после того как он закончит свои… э-э-э… упражнения, мы с ним идем к незаконченной части виллы Юпитера, проверить, как продвигается строительство. Тиберия особенно интересует фриз, который будет украшать его опочивальню. И если вас спрятать на ночь в этой комнате, я смогу предупредить его, что известия от Антонии прибыли и, по-моему, они такие важные, что он непременно должен их услышать. Будем надеяться, что он согласится вас принять.
— Главное, позаботься о том, чтобы поблизости не было никаких кефалей и крабов, — пошутил Веспасиан, вскрывая краба, и на всякий случай потер пальцем шершавый панцирь.
Калигула взорвался приступом исступленного хохота и вновь пристроился к Друзилле.
— Крабы! — воскликнул он, передавая сестре жареного осьминога, поскольку ей самой было никак не дотянуться до стола.
К великому облегчению Веспасиана, соития брата и сестры происходили довольно тихо, без судорожных движений. Корбулон как зачарованный продолжал смотреть на них, отказываясь верить собственным глазам. Похоже, происходящее не только отбило у него всякий аппетит, но и лишило
— Мои люди встретят вас в бухте и проведут вдоль стены, что тянется вокруг виллы, — пояснил Клемент, возвращая разговор в прежнее русло. — Я присоединюсь к вам, как только доставлю Калигулу на место, и провожу вас в вашу комнату. На всякий случай я поставлю моих людей охранять дверь, чтобы утром вас не увидел никто из строителей. После встречи с Тиберием вы останетесь в комнате до наступления темноты, после чего я провожу вас назад к бухте. Таким образом, мы сумеем избежать нежелательных встреч с людьми Сеяна.
Веспасиан и Сабин одобрительно кивнули.
— Если ты считаешь, Клемент, что план сработает, — сказал Сабин, — значит, я доволен.
— Он сработает, — ответил Клемент, отламывая кусок хлеба и обмакивая его в соус на дне стоящего перед ним блюда. — Трудность в другом: в каком состоянии духа будет пребывать Тиберий.
— Но ведь Калигула пообещал предупредить его. Ведь так? — Веспасиан подтолкнул друга, который был занят тем, что кормил Друзиллу креветками.
— Что ты сказал? — спросил Калигула, помахивая креветкой перед носом сестры.
— Я сказал, что ты пообещал заранее предупредить Тиберия, чтобы он, увидев нас, был в благостном настроении.
— Да-да, так и будет, — ответил Калигула, оставляя сестру в покое. — По идее так, но в этом-то вся и загвоздка. Недавно, пребывая в отличном настроении, он начал забавы ради сталкивать людей с утеса. Ему кажется, что это очень смешно. Он проделывал это с такой регулярностью со всеми, кого приглашал на остров к себе в гости, что теперь у основания утеса держит команду матросов, которые дубинками добивают тех несчастных, кто не разбился насмерть. По его словам, нехорошо ради собственного удовольствия подвергать гостей излишним мучениям. Именно по этой причине многие из тех, кому он шлет приглашение в гости, предпочитают покончить с собой.
Калигула издал визгливый смешок и вновь взялся кормить Друзиллу.
Веспасиан в ужасе посмотрел на Сабина и на Клемента и задался мысленным вопросом: что из только что им услышанного было известно Антонии, когда она отправила их к этому безумцу на Капри?
ГЛАВА 17
— Вы с ним поосторожнее, — прошептал Веспасиан испуганным матросам, когда те опустили находившегося в полубессознательном состоянии Ротека на руки Магну и Паллу, которые уже стояли в гребной лодке рядом с кормой биремы.
— Все, он у нас, — раздался из темноты голос Магна.
Выгрузив жреца, матросы спустили сумки и помогли пересесть в лодку Корбулону и Сабину. Последний, кстати, все еще не пришел в себя после очередного приступа рвоты. Все до единого были безоружны. На Капри оружие при себе дозволялось иметь лишь преторианцам и личному телохранителю Тиберия, мускулистому рабу-германцу. Для всех остальных это каралось смертью.
Перелезая за борт, Калигула хлопнул Веспасиана по плечу.
— И как настроение, дружище? — спросил он с улыбкой, блеснув в темноте белыми зубами. — Если все сработает, я точно стану императором. Представляешь, как мы тогда повеселимся?