Палач. Наказание как искупление

Ачлей Александр

— спустя 30 лет ее граждане приняли самое активное участие в так называемой Мутинской войне, на которой Марк Антоний беспощадно уничтожал противников сильной имперской вертикали власти;

— в середине V века город отчаянно сопротивлялся варварскому нашествию гуннов под предводительством Атиллы.

Разрушенный до основания гуннами, город нашел в себе силы возродиться и стал одной из ярчайших жемчужин в короне Матильды Каносской, маркграфини Тосканской, знаменитой тем, что именно она поддержала папский престол от окончательного подчинения германским императорам в конце XI — начале XII века. Именно в ее замке папа Григорий VII (он же Гильдебранд) в 1077 году принял от поверженного им Генриха IV вассальную присягу верности, что поставило римских

пап над всеми монаршими дворами католического мира.

В 1175 году амбициозные моденцы основали у себя один из первых в Европе университетов, который ничем не уступал его собрату в Болонье. Однако поражение Модены в войне с болонцами в 1249 году не позволило этому соперничеству продолжаться и далее.

Потом в городе правили попеременно папские легаты и представители семьи Эсте, последний герцог которой Эрколе III Ринальдо постыдно бежал из Модены после прихода в Италию Наполеона. В 1859 году Модена вошла в состав объединенной Италии и с тех пор никогда не изменяла идеям Рисорджименто. [7]

7

Движение за объединение Италии, приведшее к созданию итальянской государственности в виде Королевства Италии (конец XIX века).

Несмотря на многовековые войны и частую смену власти, город развивался и хорошел. И хотя по архитектурной и исторической значимости ему трудно тягаться с такими «монстрами» мировой культуры, как Венеция, Флоренция, та же Болонья, все же и здесь есть достойные уважения и внимания памятники старины: известный своим скульптурным декором романский собор и герцогский дворец, выполненный в стиле барокко. Знаменит он прежде всего шедеврами живописи эпохи Возрождения и великолепной библиотекой Эсте.

В Модене, как нетрудно догадаться, живут моденцы. Да, да. Есть такой народ в самом сердце Италии. Со своим языком, своими традициями, своей кухней, своим мироощущением! В одном из моденских пригородов, небольшом городке Кампогаллиано, на рубеже веков в семье вполне успешных родителей родилась чудесная девчушка, которую при крещении нарекли красивым итальянским именем Алессия. Благополучное детство, хорошая школа, уютный дом, где бал правила властолюбивая, но чуткая и заботливая мама, необременительный круг обязанностей — все это способствовало тому, что Алессия с годами стала незлобивой, чуткой девушкой, за которой не без интереса наблюдали сверстники. Вдобавок ко всем своим достоинствам она обладала еще яркой, запоминающейся внешностью. Пышные светлые волосы, сине-зеленые глаза, красиво очерченный рот, скрывающий два ряда жемчужно-белых зубов, правильный овал лица, четко, но ненавязчиво прочерченные, не требующие дополнительных манипуляций брови и плотно прижатые к голове маленькие ушки, мочки которых украшали длинные, искусно сделанные из серебра и бирюзы сережки, не могли оставить равнодушными молодых людей, с которыми она сталкивалась по работе и учебе, отдыху и развлечениям.

Будучи девушкой серьезной, Алессия не разменивалась на мимолетные встречи и ни к чему не обязывающие отношения. Она мечтала о настоящей, романтичной, возвышенной любви. Хотя какая девушка о ней не мечтает?! Однако итальянские мужчины конца XX — начала XXI века существенно отличались от славных предков, для которых семья, ответственность, гражданский долг брали вверх над пустыми интересами, финансовой выгодой и необременительными связями. Как и для всех либертарианцев, для них главными стали личная свобода, карьера и финансовое благополучие. А еще — естественные радости: хорошая еда, не требующий особых усилий приличный заработок, необременительные сексуальные контакты. И никакой любви, искренности, жертвенности, верности. Потомки Ромео не спешили обзаводиться женами, предпочитая крепким семейным узам, осененным таинством брака, сожительство с лицами противоположного, а иногда и одного с ними пола. Современные Джульетты отвечали

на это нежеланием рожать и жить по веками выверенным правилам, стремлением не отставать от сверстников на деловом поприще. Исходя из того, что так живет практически вся Европа, на этом, наверное, можно было бы не зацикливаться. Но надежды и чаяния Алессии были связаны с совсем иными вещами. Отчаявшись найти достойного спутника жизни, она всецело посвятила себя делу, которым увлеклась еще в школе. Занявшись тогда психологией, девушка большую часть времени посвящала изучению этого предмета, который и стал со временем ее истинной страстью.

Проблемы взаимодействия между человеком и человеком, человеком и природой, человеком и миром невидимым с детства интересовали ее более всего на свете. У нее была не просто тяга к познанию внутреннего мира индивидуума и характера его межличностных отношений. Она обладала истинным даром находить отклик в душах разных людей: хороших и не очень, здоровых и больных, стеснительных и наглых, униженных и гордых. Ее не пугали патологически нездоровые люди. Попав по случайному стечению обстоятельств в Центр психического здоровья в Модене, она сразу поняла, что жить без этого уже не сможет.

Увидев новенькую, «психи» забеспокоились. Надо заметить, что при всей своей ненормальности они обладают, как правило, изощренным умом и способностью к манипулированию. Они лучше обычных людей считывают наши слабости и играют на них собственную партию. При этом арсенал их средств весьма разнообразен. Потому неопытному человеку легко попасться на предлагаемую ими наживку: слезы, признательность, немотивированную агрессию, имитацию страха и многое другое.

Столкнувшись впервые с миром не вполне обычных людей, Алессия повела себя в нем точно так же, как она вела себя всегда. Будучи девушкой безгранично доброй, она в то же время не позволяла никому и никогда «пользовать себя», жестко пресекла любые попытки воздействовать на нее наигранной жалостью, лживой любовью, показной страстью.

Она «позвоночником» чувствовала любую фальшь и неискренность, за которыми пряталось стремление одурачить ее. Но это не имело ничего общего с паранойей, манией недоверия, высокомерием и другими проявлениями, более характерными для эгоистичных, эгоцентричных и нарциссических личностей.

— Какая ты хорошая, — симпатичная девчушка подошла к ней и доверчиво вложила свою маленькую ладошку в руку Алессии.

— Ты пришла к нам поиграть? — ребенок доверчиво глядел на Алессию своими ангельскими глазками, в глубине которых блестели пока непонятные ей огоньки.

Девочка потянула свою новую подругу в сторону игровой комнаты. Они немного повозились с игрушками, вполне безопасными. При этом малышка постоянно тараторила и опробывала ее на «слабо». Начав с просьбы о небольших послаблениях, ребенок с каждым новым раундом игры требовал все больших и больших с ее стороны уступок, как бы проверяя, насколько далеко можно зайти и как впоследствии можно использовать слабости «училки». Воистину психи порой бывают очень неплохими психологами!

Это продолжалось недолго. Может, минут 15 или 20. Поняв, что Алессия отказывается играть по ее правилам, девочка резко изменила тактику: стала агрессивной и нетерпимой, при очередном отказе Алессии пойти у нее на поводу подбежала к окну и сказала, что она сейчас выпрыгнет из него, если ее очередное требование не будет выполнено. Это был первый опыт Алессии. Действовала она по интуиции. Но, как потом оказалось, абсолютно верно:

— Прыгай! — резко распахнув окно, сказала она маленькому дьяволенку, который такого расклада явно не ожидал.

— Прыгай, я тебе сказала! — Алессия стояла у распахнутого окна, глаза ее горели искренним негодованием и гневом, но в них в то же время была жалость и огромная симпатия к несчастной. Все-таки девочка была не вполне нормальна. Ребенок как-то сразу сник, его агрессия тут же улетучилась. Потом, став со временем более опытной, Алессия поняла, что это был единственно правильный способ вызвать уважение и подчинение со стороны подопечной.