Палач

Маннапов Данис

– Да, разумеется. Извольте пройти в мою комнату вниз по лестнице, – переводя обеспокоенный взгляд то на сына, то на доктора, согласился Чарльз.

Встревоженный отец первым вышел из комнаты, Алистер, стараясь не отставать, последовал за ним. Как только они зашли в комнату, Чарльз закрыл за доктором дверь, предложил кресло и сам сел в другое, напротив, и с сильным заметным волнением в голосе и дрожащими руками спросил:

– Доктор, умоляю, расскажите, что с моим мальчиком.

– Ваш сын серьезно болен, – начал Алистер.

– Насколько

серьезно? Что с ним?

– Джон очень слаб, у него нет аппетита, высокая температура, потливость, лихорадка, все это сопровождается кашлем, в лёгких слышны звучные характерные хрипы. Все это указывает на то, что у Вашего сына чахотка или по-другому, туберкулёз.

– Туберкулёз?! – в ужасе воскликнул Чарльз, застыв в одной позе и перестав дышать, его глаза и рот были широко открыты.

Его сердце бешено колотилось, на руках и лице выступил холодный пот, губы и руки дрожали, во рту пересохло.

– Боюсь, что именно так, – ответил Алистер, опуская взгляд к полу.

– Он поправится, доктор? – с мольбой, стоящей в увлажнившихся глазах, спросил Чарльз внезапно осипшим голосом.

– На всё воля Божия. Рекомендую больше прогулок на свежем воздухе, пить больше молока и дышать морским воздухом. Сделаем кровопускание. Это должно помочь умерить кашель. Назначу пилюли из смеси кардамона, морского лука и аммониака, чтобы разжижить мокроту. Для повышения аппетита рекомендую поить мальчика кислым сиропом и горьким отваром. А там посмотрим.

– Мы сделаем всё, как Вы скажете, главное, чтобы сын выздоровел. Умоляю, проведите процедуру кровопускания немедля.

– С Вашего позволения, прошу только принести мне подходящую для этого посудину.

Алистер поднялся, взял в руки саквояж, и вместе с Чарльзом вернулся в комнату Джона, закрыв за собой дверь, не пустив внутрь Нэнси и Мэри. Через полчаса они вышли, спустились на первый этаж, где Алистер помыл руки и передал Чарльзу рецепт на лекарственные средства. Нэнси принесла его пальто, доктор оделся, откланялся и вышел на улицу.

– Мистер Чарльз, что с Джоном? – спросила няня, с обеспокоенным видом глядя ему в глаза.

– У него чахотка, – с большим выдохом ответил инспектор.

– Чахотка?! – оторопела Нэнси.

– К большому несчастью, да. Вот рецепт, который выписал мистер Алистер. Прошу Вас приобретите все по списку и давайте Джону лекарства четко по часам.

– Непременно, мистер, – ответила Нэнси, беря в руки рецепт, – я тут же пойду в круглосуточную аптеку, и куплю всё, что требуется.

– Спасибо Вам большое, Нэнси! Вы очень добры к нашей семье, – с растерянным видом поблагодарил Чарльз, голос его был мягким, полным признательности.

– Я очень рада работать у Вас, мистер, – ответила няня со сдержанной улыбкой и быстро одевшись, вышла на улицу.

Совсем скоро Нэнси вернулась, запыхавшись и принеся с собой сверток с лекарствами.

– Разрешите у Вас

ночевать, пока Джону не станет легче? Я спросила разрешение на это у своего мужа, Джарретта, он не возражает. Я буду спать на кресле, которое стоит в комнате Джона.

– Но я не потяну оплату Ваших услуг за всё время, которое Вы будете здесь.

– Платите ровно столько, сколько и раньше. Главное, чтобы мальчик выздоровел.

– Спасибо Вам большое, Нэнси! Вы очень добры. Полагаю, что смогу платить несколько больше.

***

Чарльз вошёл в комнату Джона и дал ему несколько ложек согретого Нэнси молока вместе с лекарствами. Сидя в кресле рядом с сыном, он закрыл ненадолго уставшие за день глаза, и сам не заметил, как задремал. Чарльз не знал сколько он так проспал, но очнулся от звука сильного приступа кашля больного. В это время в комнату вошла Нэнси.

– Мистер Чарльз, к Вам гости, – почти шёпотом сообщила она.

– Кто это может быть?

– Пришёл Констебль Лоулер.

– Какой сейчас час?

– Четверть третьего ночи, мистер.

– Что могло привести его ко мне в столь поздний час? – ещё до конца не проснувшись, проворчал Чарльз.

Он поднялся с кресла, бормоча недовольства себе под нос, и направился на первый этаж.

– А где Мэри? – повернувшись на лестнице, вдруг вспомнив про дочь, спросил он няню.

– Я уложила её спать, мистер, когда доктор вместе с Вами был в комнате Джона. Прочла её любимую сказку, под которую она сладко уснула.

– Спасибо, Нэнси! Чтобы я без Вас делал?

В прихожей, переминаясь на окоченевших ногах, растирая и дыша на руки, стоял невысокий молодой человек лет двадцати трёх, констебль Вильям Лоулер, на небольшой вытянутой голове которого красовался шлем с блестящей эмблемой в виде серебряной восьмиконечной звезды, из-под него торчали короткие соломенного цвета волосы. Торчащие уши-лопухи и длинный узкий нос от мороза приобрели лиловый цвет. На щуплое тело с угловатыми плечами было надето великоватое темно-синее пальто. Из-под него торчал такого же цвета китель, на ногах надеты утеплённые, но не спасающие ступни и пальцы от промерзания, веллингтоны. Вдоль тонкого левого бедра безвольно висела деревянная, покрытая инеем дубинка.

Констебль Лоулер работал в полицейском участке на Сноу Хилл шесть, в отличии от Чарльза, поскольку был резидентом Полиции Лондон Сити на Аппер Темз стрит семьдесят два. Констебли из отдалённых полицейских участков обращались за его помощью исключительно по крайне важным делам, связанными с особо опасными преступниками или запутанными преступлениям.

– Констебль Лоулер, здравствуйте! Чем обязан в столь поздний час? – со сталью и раздражением в голосе спросил Чарльз.

– Инспектор Донован, здравствуйте! Очень рад Вас видеть. Мы срочно нуждаемся в Ваших услугах, – стуча зубами, по юношески заискивающим голосом проговорил Вильям.