Палач
Шрифт:
— Пойми меня правильно. Нам нужен был тот, кто знает тему изнутри.
— Понимать других людей — удел психологов, у меня другой профиль, — Джеймс устроился за столом, кивнул на документы. — Приступим?
9
Дожидаясь гостью в кабинете загородного дома, Демьян просматривал список выживших на своей территории. Их осталось не так уж и много — кому хватило времени. Чума обрушилась внезапно, распространялась стремительно и неумолимо. Многие умирали, не успевая ничего понять.
Первый удар приняли измененные среднего возраста 7 .
7
Измененные среднего возраста — от 50 до 200 лет.
8
Молодые измененные — те, кто младше 50 лет.
Спасение стоило целое состояние, далеко не все измененные могли купить себе жизнь. Некоторые не нашли выхода на посредника. Кому-то повезло, кому-то нет. Вакцина, как и болезнь, появилась спонтанно, спустя несколько недель. Будто ее по волшебству спустили свыше.
К тому времени вирус уже сотворил свое грязное дело. После чумы среди измененных царили паника, хаос и неразбериха. Официально самым старшим из выживших стал Вальтер: ему перевалило за семьсот.
В свое время Керт его выручил, но они не сошлись во взглядах. Вальтер был жесток и скор на расправу, к простому люду относился, как к мусору и нижнему звену в пищевой цепочке. Он следов не оставлял, но крови пролил немало, за что негласно получил прозвище Палач. Далекий от сентиментальности и привязанностей, Вальтер много путешествовал, но в конце двадцатого века облюбовал Вену. Ночные клубы и подпольный бордельный бизнес, который он развернул, раскидали их с Демьяном на разные полюса. Общались они редко и по необходимости. Последний раз переговорили два года назад, весной. Нынче выяснилось, что спустя несколько месяцев после их разговора Вальтер исчез.
Эльза, его заместитель и постоянная любовница, рассказала Демьяну об этом по телефону. Палач мог уйти в тень, отдохнуть от своего окружения и от мира, который отобрал у него игрушку бессмертия, подразнив ею не много не мало, а целых семь сотен лет. После чумы многие срывались, а особенно нелегко приходилось старшим. Только не в свете нынешних обстоятельств.
Спектакль нравился Демьяну все меньше, но антракта пока не предвиделось. Предположение Михаила о том, что кто-то подбирается к спискам, уже не казались ему поспешным выводом, скорее неотвратимой правдой. Филипп мертв, Вальтер пропал, и вероятно живым его уже не увидеть. Дурной душок протянулся и над Европой, и над Штатами, но какая-то свинья осмелилась гадить на его территории, в его Москве!
— Демьян, Эльза приехала, — в кабинет заглянула Анжела.
Без привычного в последнее время макияжа она выглядела тенью, хотя раньше он искренне восторгался её естественной красотой. Демьяну нравилось, когда его окружали красивые вещи и красивые люди. Когда они только познакомились, его привлекла в ней страсть
Раздражение Демьяна набрало обороты, и чем больше он этому сопротивлялся, тем ярче и отчетливее оно выступало на передний план.
— Проводи её ко мне, — отозвался он.
Анжела скрылась за дверями, а Демьян потер переносицу, снял очки и убрал в верхний ящик стола вместе с бумагами. Он не хотел терпеть неудобства линз. К тому же, очки идеально вписались в стиль, но показывать свою уязвимость Эльзе не хотелось.
Женщина Вальтера выглядела эффектно. Строгий деловой костюм темно-синего цвета, голубая атласная блузка и брошь, изящные полусапожки, умеренный макияж, светлые волосы аккуратно уложены. Даже на невысоком каблуке она была одного роста с ним. Демьян поднялся, чтобы поприветствовать её, и встретил взгляд, полный обломков льда. Эльза сдержанно поздоровалась, возводя границы, и он нахмурился.
Немка по происхождению, она появилась рядом с Вальтером после Второй Мировой. Когда русские вошли в Берлин, её отец, старший офицер СС застрелился, а мать повесилась. Девчонка сбежала из раздираемой на части Германии, но в те годы радужных перспектив для неё не было ни в одной стране. Эльзе повезло в одном: Вальтер заметил её и приютил у себя. Какое-то время она жила при нем личной игрушкой, а спустя несколько лет он её изменил.
— Мы не закончили разговор по телефону, — произнес он на безупречном немецком — чтобы сделать ей приятное, — потому что я хотел переговорить с тобой лично.
— Признаюсь, я тоже, — жестко произнесла она, — но я рассказала тебе далеко не все.
— Вот как? — Демьян пристально взглянул на неё. — Почему же?
— Потому что, — Эльза глубоко вздохнула, будто собиралась нырнуть или шагнуть в пропасть, а потом быстро произнесла, — летом две тысячи двенадцатого Вальтер собирался к тебе.
Демьян забыл про то, что собирался предложить ей кофе. Первое потрясение едва миновало, а она продолжала, не дожидаясь его ответа.
— Он договорился о встрече с тобой и пропал, — Эльза цепко смотрела ему в глаза, — ты…
— Что? — резко спросил Демьян, одним ударом перехватывая разговор. — Что я?
— Ты избавился от него, — Эльза побелела как мел, но голос не дрогнул, — я знала, что рано или поздно ты доберешься до меня на расстояние выстрела или с фальшивыми сожалениями, но я не боюсь. Я ждала этого дня. Он все, что у меня было. Будь ты проклят, Демьян.
Ярость Эльзы, пусть даже скованная льдом, само по себе нечто. Проклятие на немецком прозвучало хлестко, как удар хлыста. Какое-то время Демьян молча смотрел на неё, пытаясь осознать происходящее. С каждым годом у них с Вальтером находилось все меньше точек соприкосновения, но он никогда не думал о том, чтобы избавиться от него.
После чумы все они стали равны, и хотя его авторитет по-прежнему держал Демьяна уровнем ниже, он принимал это как данность и не стремился ничего изменить. У него хватало других забот, чтобы волноваться по поводу хрупкой власти.
Кто бы ни стоял за всем, он вытащил Вальтера на его имя, и Эльза искренне считает, что Керт почил где-то в России стараниями Демьяна. Следом убили Филиппа — и тоже в Москве. Каждая новость наводила на мысль об игре против него. Демьян понимал, что поводья ускользают из его рук, а в мире измененных за это платили жизнью.