Паладин душ
Шрифт:
Лисс смущенно пожала плечами и обратилась к Исте:
– Рейна, Горам хочет, чтобы вы зашли проведать его хозяина.
Иста откинулась назад и надолго замолчала.
– Вы та, о ком он постоянно говорит.
– Думаю, – еще помолчав, сказала Иста, – ни один мужчина не захочет, чтобы незнакомые люди видели его в больном состоянии.
– Все в порядке, – подал голос Горам. Он моргнул и впился в нее тяжелым взглядом.
Лисс, прищурив глаза, приложила руку ко рту и прошептала Исте в ухо:
– В
Иста была в состоянии сопротивляться простым мягким убеждениям. Но в этом странном клубке она не могла найти ни конца, ни начала. Настойчивый взгляд, деревянный язык, молчаливое давление ожидания… Она могла проклясть бога. Но грума – нет.
Она оглядела двор. Сейчас не полночь, не полдень; ничто не напоминает картинку из снов. Во сне не было ни Горама, ни Лисс, время дня тоже было иным… может быть, это неопасно. Она набрала в легкие воздуха:
– Ну что ж, Лисс. Давай вернемся к делам паломничества и навестим очередную развалину.
Лисс помогла ей встать, на лице у девушки было написано нескрываемое любопытство. Иста медленно поднялась по ступеням, опираясь на ее руку. Горам беспокойно смотрел на рейну, шевелил губами, будто бы мысленно подталкивал ее вверх.
Женщины последовали за грумом в конец галереи. Он открыл дверь, отступил и снова поклонился. Иста помедлила, а потом вслед за Лисс вошла внутрь.
Глава 12
Комната оказалась светлее, чем Иста видела во сне, ставни в дальней стене были распахнуты, за ними виднелось голубое небо. Все вокруг казалось легким, воздушным. В спальне не пахло, как в комнате больного, не было свисающих с потолочных балок букетиков трав, тяжелый запах которых скрывал вонь фекалий, рвоты, пота и отчаяния. Просто свежий воздух, в котором улавливались нотки мебельного воска и легкой, вовсе не неприятной примеси присутствия мужчины. Совсем даже не неприятной.
Иста заставила себя посмотреть на кровать и застыла на месте.
Постель была прибрана. Он лежал поверх покрывала не как больной, а как человек, который прилег на секунду посреди дня, полного забот. Или как умерший, облаченный в лучший наряд, в ожидании церемонии погребения. Длинный, худой, точь-в-точь как во сне, но одетый иначе: не как пациент или спящий, а как принято при дворе. Желто-коричневая туника, вышитая переплетающимися листьями, затягивалась у шеи. Штаны в тон были заправлены в доходящие до икр сапоги, натертые до блеска. Коричневый плащ, аккуратно расправленный на кровати, и меч в ножнах, лежащий поверх ровных складок; его узорчатая рукоять покоилась рядом с немощной левой рукой. На пальце поблескивало кольцо с печатью.
Его волосы были не просто зачесаны назад, а заплетены у висков над металлическим обручем, украшавшим лоб. Длинная,
Она заметила, что Горам с болезненным вниманием смотрит на нее, сжимая и разжимая ладони.
Вся эта тихая красота, должно быть, плод его работы. Почему лакей так преданно ухаживает за этим человеком, распростертым на кровати, когда он утратил все силы и не может ни наказать, ни вознаградить?
– Пятеро богов, – выдохнула Лисс, – он мертв.
Горам засопел:
– Нет, не мертв. Он не разлагается.
– Но он же не дышит!
– Дышит. Это заметно на зеркале, видите? – Он обогнул кровать и взял со стоящего рядом сундука небольшое зеркальце. Глядя на девушку из под лохматых бровей, он поднес его к ноздрям лорда Иллвина. – Видите?
Лисс перегнулась через неподвижное тело и с подозрением посмотрела:
– Это твой палец отпечатался.
– Нет!
– Ну… может быть… – Лисс выпрямилась и резко отступила, словно приглашая Исту занять освобожденное ей место у постели и судить самой.
Под беспокойным взглядом Горама Иста подошла поближе, пытаясь придумать, что сказать ворчливому старичку:
– Ты хорошо о нем заботишься. Печально, что сьер ди Арбанос был сражен вот так.
– Да, – ответил Горам, сглотнул и добавил: – Ну… давайте, леди.
– Прости?
– Ну… поцелуйте его.
На какой-то миг она так сильно стиснула зубы, что челюсть свело. Но на пронизанном мукой напряженном лице Горама не было ни намека на веселость, на издевку.
– Я тебя не понимаю.
Он пожевал губу:
– До такого состояния его довела княжна. Я подумал, может, у вас получится разбудить его. Вы же рейна, в конце концов. – Немного поколебавшись, он прибавил: – Вдовствующая рейна.
К вящему ужасу, Иста поняла, что он абсолютно серьезен. Как можно ласковее она сказала:
– Горам, это детская сказка. А мы, увы, уже не дети.
Тихий сдавленный звук заставил ее обернуться. Лицо Лисс перекосилось, но, слава пятерым богам, она изо всех сил старалась сдержать смех.
– Вы могли бы попытаться. Это же не больно. – Он снова начал тревожно раскачиваться из стороны в сторону.
– И все же, боюсь, ничего хорошего не получится.
– Это не больно, – упрямо повторил он. – Попробуйте хоть что-нибудь.
Он, должно быть, потратил много часов, чтобы тщательно подготовить эту обстановку, своего хозяина к ее приходу. Что за отчаянная надежда руководила его столь странными действиями?
«Может быть, ему тоже снятся сны».
От этой мысли у нее перехватило дыхание.