Паладин душ
Шрифт:
– Конечно, марчесса. – Иста улыбнулась. – Я отдохну и напишу письма.
– Я позабочусь, чтобы вам принесли полдник, – пообещала Каттилара и откланялась. Отправилась искать серебряный ножик и шелковый шарф, догадалась Иста.
– Рейна, – прошептала Лисс, когда на лестнице стихли шаги марчессы. – Я ничего не знаю о растении, о котором вы говорите.
– Вообще-то это короткий зеленый стебель с маленькими цветочками, расположенными в ряд, колокольчики Матери, так их называют. Но это не важно. Я лишь прошу тебя увезти марчессу от Порифорса настолько, насколько тебе удастся ее уговорить. Позволь ей нарвать любых цветов,
Правда, есть некоторое искушение… Иста вспомнила детские встречи с плющом, вызывающим волдыри, и крапивой и усмехнулась. Но то, что происходит с Каттиларой, – дело серьезное, и с этим шутить нельзя, как бы девушка ни раздражала Исту. – Замечай, если она вдруг внезапно захочет вернуться, или начнет необычно себя вести, или говорить что-то странное. Задерживай ее до тех пор, пока сможешь.
Лисс нахмурилась, одна бровь оказалась ниже другой:
– Зачем?
Иста ответила не сразу:
– Когда начальник станции вручает тебе запечатанный пакет, ты заглядываешь внутрь?
– Что вы, рейна! – возмутилась Лисс.
– Мне нужно, чтобы в этом ты стала моим курьером.
Лисс прищурилась:
– Ох. – Она исполнила свой поклон-реверанс.
– Обряд не причинит марчессе ничего дурного. Хотя… было бы хорошо, если бы ты незаметно свела ее с дороги и постаралась не обижать.
То, что демон не осмеливался показываться при Исте, отнюдь не значит, что он не показывается вообще. Иста еще не знала его силы и возможностей.
Сбитая с толку, Лисс подчинилась и вернулась к своему занятию. Иста съела легкий завтрак прямо в комнате, открыла ставни навстречу утреннему свету и погрузилась в гору перьев и бумаги.
Сначала она написала короткую, но колкую записку провинкару Толоноксо, в которой не в самой вежливой форме изложила свое недовольство обращением с ее курьером и неудачей в поисках Фойкса и мудрейшего ди Кэйбона и потребовала действенной помощи Ферде. Более сердечное письмо она адресовала старшему служителю в Маради, прося храм о помощи страдающему Фойксу и его спутнику. Лисс добралась до Порифорса достаточно быстро; что же может задерживать этих двоих?..
Иста подавила свое растущее беспокойство, углубившись в сочинение письма канцлеру ди Кэсерилу в Кардегосс, где восхваляла Лисс, Ферду, Фойкса и весь их отряд за верность и смелость, которые они недавно проявили. Затем она принялась за вежливое нагромождение фраз для Валенды, уверяя всех, что она находится в безопасности, и опуская все неприятные подробности последних приключений. Еще одно менее официальное, но тоже успокаивающее письмо для Исель и Бергона, сообщавшее, что с ней все в порядке, но только ей хочется отправиться дальше… Иста бросила взгляд сквозь металлическую решетку в сторону противоположного конца галереи и отложила в сторону неоконченное письмо, уже не уверенная в том, что ей хочется отправиться дальше прямо сейчас.
Некоторое время рейна задумчиво сидела, водя по щеке кончиком пера, а потом снова открыла письмо лорду ди Кэсерилу и добавила постскриптум:
«Внутренне зрение вернулось ко мне. Здесь сложилась довольно сложная ситуация».
Наконец появился паж и увел Лисс на полуденную прогулку с марчессой. Немного спустя пришла горничная и принесла на подносе полдник для Исты, за ней следовала женщина из свиты марчессы, которую,
Дверь приоткрылась. Скрипучий голос Горама начал:
– Так ты заставила этого дурака-повара готовить мясо помягче… – и вдруг оборвался. – Рейна.
Он сглотнул и склонил голову, но не пригласил ее внутрь.
– Добрый день, Горам. – Иста подняла руку и открыла дверь пошире. Напуганный старичок беспомощно отступил.
В комнате было сумеречно и прохладно, только полосы света падали сквозь ставни на плетеные коврики, отчего приглушенные цвета их нитей казались ярче. Иста отметила некоторую схожесть с ее первым видением, но отвлеклась от этого, взглянув вторым зрением на Горама.
Его душа выглядела странно, она не была похожа ни на одну из тех, что ей доводилось видеть. Она напоминала изорванную тряпку, побывавшую в купоросе или изъеденную молью до такой степени, что от нее осталась лишь пара ниток. Иста подумала об измученном медведе. Но в Гораме не было демона, и он не умирал.
«И все же что-то с ним не так. Не совсем так».
Она заставила себя вновь обратиться к его сморщенной физической сущности.
– Я бы хотела побеседовать с твоим господином, когда она проснется, – сказала она ему.
– Он, хм, не всегда говорит так, что можно что-то понять.
– Это не страшно.
Голова грума снова ушла в плечи на манер черепахи:
– Леди Катти это не понравится.
– Она ругала тебя вчера, когда я ушла?
«И насколько сурово?»
Он, глядя себе в ноги, кивнул.
– Ну, сейчас она занята. Она уехала из замка. И не надо говорить ей, что я здесь была. Когда лорду Иллвину принесут еду, забери поднос и отошли слугу. Так никто не узнает.
– Ох.
Он какое-то время словно бы переваривал ее слова, но потом отступил, позволяя ей войти.
Лорд Иллвин лежал на кровати все в той же льняной рубахе, только волосы теперь были распущены и зачесаны назад, как в первый раз, когда Иста увидела его во сне. Неподвижный, словно мертвец, но все же не лишенный частички души; нельзя сказать, что его душа была такой же собранной, как у Лисс, или такой же изорванной, как у Горама. Такое ощущение, что ее насильно вырвали у него из сердца и теперь она вытекала из него тем, уже знакомым потоком белого огня. Едва различимая часть ее все же оставалась в пределах тела.
Иста села на сундук у стены справа от Иллвина и стала рассматривать его застывший профиль.
– Он скоро проснется?
– Похоже, что да.
– Тогда делай то, что делаешь обычно.
Горам нервно кивнул и подтащил к противоположной стороне кровати табурет и маленький столик. Когда в дверь постучали, он чуть не подпрыгнул. Иста отклонилась назад, чтобы остаться незамеченной, пока грум принимал тяжелый поднос, накрытый льняным полотенцем, и отсылал слугу. Парень, судя по всему, был рад сбежать побыстрее. Горам уселся на табурет, сцепив руки, и тоже стал смотреть на Иллвина. В комнате воцарилась почти осязаемая тишина.