Паладин из прошлого тысячелетия
Шрифт:
— Может услышим свидетелей, а уже потом решим? — предложил я.
— Хорошо, — согласились оба.
Пока к нам приглашали прибывших, я задумался.
Что происходит? Почему Громов старший так спокоен? Я пытался его провоцировать, так легче управлять поведением человека. Сложно принимать рациональные решения, если ты взбешён.
Но того не пронять, сидит, нога на ноге, улыбка на лице, покровительственный тон.
С самого начала я понимал, что правда за мной, поэтому решил закончить всё здесь и сейчас. Семипалова в полиции оставлять
Но все планы летели Мальгусу под хвост. Громов резал подмётки прямо на ходу. Сначала это непонятное заявление, которое он вытащил, как козырь из рукава. Затем свидетели, которые не скажут обо мне ничего хорошего. Пахнет настолько явной подставой, что тошно.
Понемногу, но контур плана Громова вырисовывался в моём сознании.
Подсказка… Что стоят мои слова против пары аристократов? Ни-че-го… Все было просчитано заранее. Он имеет влияние и может сделать так, чтобы Евгений и его друзья говорили то, что семья Громовых сочтёт нужным.
Но это не тактика, это экспромт, всё делается на ходу. Во первых, потому, что я никому не был нужен два дня назад, а во вторых, потому что ему приходится вытаскивать улики из воздуха, будто фокуснику кроликов из шляпы.
Был лишь один вопрос, почему свидетелей двое и не сделал ли я ошибку, написав ей?
В дверь постучали.
— Войдите, — отозвался капитан.
В кабинет вошли трое, сразу стало на порядок теснее.
— Лена?
Я не удивился, а вот Громов старший — да.
Суворова кивнула.
— Мы решаем инцидент в частном порядке, так что не займём много времени, — расплылся в улыбке капитан. — Присаживайтесь, прошу вас.
Он кивнул в сторону дивана. Троица присела.
— Это все свидетели обвинения? — серьёзно спросил Усольцев.
А я мысленно поаплодировал, какой актёр в нём умирает. Может быть это его тайный фетишь, играть судью? Ну, а с другой стороны, что тому осталось. Сделать всё по правилам и засветить свою мохнатую лапу? Не вариант.
— Да, — ответил Громов. — Даже больше.
— Начнём наше неформальное разбирательство, если вы позволите, — он посмотрел на Ивана Борисовича, как на самого старшего и высшего по званию.
— Приступим, — подтвердил тот.
— Молодые люди, кто первый начнёт рассказ о том, что вчера случилось? — задал вопрос капитан, приготовившись слушать.
Слово взял незнакомый мне парень, что таскался хвостиком за Евгением.
— Мы просто вышли на улицу, хорошо посидели, поговорили о занятиях и покушали, после чего собирались домой. Как вдруг, подбежал этот ненормальный и стал обзывать Женю. Мы были растеряны, не стали вмешиваться. Женя тоже решил не связываться с этим, поэтому мы пошли к машине, а потом… Он ударил его по ногам, а когда Женя упал, стал бить по лицу.
Я слушал спокойно, меня уже тут нечем удивить. В голове всё ещё пробегали теории о том, зачем это все Громову.
— Спасибо, Виталий, — удовлетворённо прикрыл
— Да, — кивнула Розина, несмотря Громову-старшему в глаза.
— Нет, — неожиданно сказала Елена, чем очень меня порадовала.
— Вот и закончили… Что?! — воскликнул капитан, не сдержав эмоций.
— Это не правда, — стойко выдержав взгляд Громова произнесла Елена. — Всё было наоборот, Женя напал на Антона, когда тот пытался уйти, а затем Антон ударил его, после чего ушёл.
— Один голос… — мне показалось, что Громов зашипел, не выдержав. — Против двух.
В дверь снова постучали.
Капитан замешкался.
— Не впустите моих свидетелей? — саркастично спросил я. — А то, какой-то однобокий суд выходит…
— Войдите!
В кабинет вошли Светлана и Влад.
— Три-два, если я не ошибаюсь? — спросил я у капитана.
— Расскажите, что вы видели, — попросил тот.
Подробная зарисовка вчерашних событий не растянулась.
С каждым словом Светланы и Влада, лицо Громова каменело, а капитан уже откровенно скучал. Но быстро подобрался, когда они закончили. Ему сейчас придётся задать самый важный вопрос.
— Ваши рассказы отличаются, — подытожил Усольцев. — Мы здесь пытаемся сложить пазл и пока всё говорит о том, что вы недоговариваете. Советую подумать ещё раз, учитывая численное преимущество голосов. Не желаете ничего рассказать?
— Возможно, всё было иначе, — первой сдалась Розина, посмотрев на меня виноватыми глазами. — Просто мы хотели защитить друга, он сильно пострадал.
— По своей вине, — добавил капитан, кидая взгляд на потерявшего интерес к делу Громова-старшего. — Считаю, что мы поняли, что Евгений оказался зачинщиком, а не жертвой, Борис Иванович, вы согласны?
— Да, — раздражение всё таки вырвалось наружу, он чуть ли не прорычал это слово.
— В таком случае, — капитан бессильно вздохнул. — Мы должны решить, что делать с клеветой и лжесвидетельствованием… Евгений намеренно подговорил друзей, Митрофановы могут подать иск.
Громов понимал, всё понимал. По его лицу пробежала тень, снова заходили желваки под щеками. Я понаблюдал за этим несколько секунд и решил закончить.
— Но Митрофановы не сделают этого, — сказал я под удивлёнными взглядами всех, кроме Елены, она всё понимала.
— Но, почему? — Громов впервые обратился ко мне без каких либо эмоций, презрения, покровительственного тона и прочей шелухи.
Его лоб покрылся морщинами, он усердно гадал, где же тут подвох.
— Думаю, Евгений получил своё, оказавшись в больнице, — начал я. — Мне этого достаточно.
— Это великолепно! — заверил меня Усольцев, разом веселее.
— Но я не оставлю вопрос с Семипаловым, увольнение без пособий, чёрный список, хочу чтобы он не смог устроится даже сторожем на кладбище, это моё единственное желание, читайте контрибуция.